!вы пожалеете о потраченном времени и деньгах!
Название: Первая брачная ночь
Пейринг/Персонажи: Анора/Алистер
Категория: гет
Жанр: юмор
Кинки: секс на публике, связывание
Рейтинг: R
Размер: 817 слов
Помпезное супружеское ложе стояло ровно по центру просторной королевской спальни. Широченное, богато украшенное и целомудренно прикрытое полупрозрачным пологом, почему-то ассоциирующееся у Алистера не с радостями супружеской жизни, а с жертвенным алтарём каких-нибудь магов-отступников. Даже в другое время Алистер, что греха таить, оробел бы от такой торжественности, а сейчас он и вовсе едва не вылетел из комнаты со всех ног.
У стены, чинно выстроившись в ряд, стояли эрл Эамон, пожилая священница, которая проводила брачную церемонию, и прочие эрлы. Кажется, Алистеру стоило порадоваться, что из-за междоусобицы их так мало осталось.
Он застыл в дверях, панически перебегая взглядом с одного сосредоточенного лица на другое. Присутствующие вежливо поклонились и вновь застыли в торжественном ожидании. Всё происходящее до боли напоминало дурной сон, когда вокруг множество разодетых нобилей, а ты стоишь среди них как дурак в одних подштанниках, и не можешь понять, как ты сюда попал и что теперь вообще делать.
— Не позорьте меня, — в ладонь впились ноготки жены. Алистер покорно шагнул внутрь, сжав её руку словно утопающий.
— Эм… привет всем! У нас что, вечеринка? Пообщаемся все вместе, тёплой компанией…
Гости вежливо улыбнулись, ногти Аноры, кажется, проткнули кожу насквозь.
— Приветствую, господа, — королева кивнула и непринуждённо направилась к брачному ложу. Присутствующие поздоровались в ответ, деликатно не обращая внимания на то, что новобрачного приходится тащить к постели силой.
— А… они же уйдут, да? — шёпотом спросил Алистер.
— Консумация королевского брака должна быть засвидетельствована первыми людьми страны, — Анора ухитрялась безмятежно улыбаться и шипеть одновременно.
Алистер припомнил, что ему, кажется, недавно что-то такое говорили, но он наивно счёл, что имелось в виду присутствие на свадьбе. Он замер на месте, упираясь, как кот, которого хотят натыкать носом в лужу.
— Отступать поздно, — Анора, вместо того, чтобы продолжить тянуть его за собой, остановилась рядом, делая вид, что поправляет развязавшийся бантик на ночной сорочке. — Мы уже супруги перед лицом Андрасте, осталось доказать, что союз заключён не только на словах.
— Я не смогу… — шёпотом выдохнул Алистер, панически озираясь в поисках путей к бегству.
— Я смогу, — Анора с неженской силой пихнула мужа в спину, и тот рухнул на постель, нелепо дрыгнув ногами. Со стороны свидетелей отчётливо донеслось сдавленное хихиканье.
Когда он наконец перевернулся на спину, полупрозрачные занавеси были целомудренно задёрнуты, а рядом с ним полулежала, опираясь на локоть, супруга. И выражение её лица говорило о чём угодно, кроме вожделения.
— Лежите и не дёргайтесь. — Анора придвинулась ближе, и Алистер почувствовал, как на его запястье затянулась верёвочная петля.
— Это что? — он как можно незаметнее дёрнул рукой, но верёвка попалась крепкая.
— Предосторожность, чтобы вы не сбежали, — еле слышно прошептала Анора ему в самое ухо, затем она совершенно естественным жестом обняла мужа. На другом запястье тоже затянулась петля. — Со стороны незаметно, если вырываться не будете.
Алистер огляделся. Полупрозрачная ткань ничего толком не скрывала, он отчётливо видел сверлящих кровать заинтересованными взглядами свидетелей. Эрл Эамон наклонился к священнице и что-то шепнул ей, сухонький дедуля рядом с ним подался вперёд для лучшего обзора.
Кажется, кричать «Помогите!» и вырываться было бы не лучшей идеей. Но отчаянно хотелось поступить именно так.
— Не бойтесь, — Анора по-хозяйски взялась за завязки его подштанников, — я буду нежной.
— Очень смешно!
Алистер с усилием отвёл взгляд от лица эрла Эамона — показалось, или в его глазах действительно мелькнуло сочувствие? — и посмотрел на священницу. Пожилая благообразная преподобная мать внезапно широко улыбнулась и подмигнула ему.
Алистер содрогнулся и перевёл взгляд на жену. В принципе вид открывался не такой уж плохой: Анора грациозно склонилась над ним, так что вырез кружевной сорочки соблазнительно открывал ложбинку между грудями, а тёплые ловкие пальцы, ласкающие его член, определённо знали своё дело. Ещё бы выражение лица было менее сосредоточенным — казалось, она мирный договор составляет, а не любовью занимается. Алистер отвёл взгляд от лица и сосредоточился на вырезе сорочки. Вырез определённо вдохновлял. Происходящее даже могло бы быть, ну, весьма неплохо, если представить, что они здесь одни. Алистер честно постарался забыть о зрителях, но чьё-то громкое сопение его отвлекло. Кто-то сделал кому-то негромкое замечание, со стороны Аноры послышался отчётливый скрип зубов. Супруга, не прерывая своего занятия, прижалась к Алистеру, провокационно потёршись крепкой грудью.
— Помогите мне, я что, одна должна стараться?
— Да что я могу сделать? — соблазн вскочить с постели и бежать куда глаза глядят был почти непреодолим. Мешали только верёвки.
— Воз-бу-дить-ся. — Анора так сжала в кулаке его член, что у Алистера глаза на лоб полезли. — Иначе всё зря.
Алистер честно постарался отрешиться от чужих взглядов. Глубоко вдохнул, как перед боем и потянулся к супруге губами. Свой первый поцелуй он определённо представлял иначе, впрочем, как и первый секс. Но, как ни странно, поцелуи оказались достаточно приятным занятием. Алистер почувствовал, как его член медленно твердеет в руках жены, и постарался сосредоточиться на этом ощущении, на мягкости её губ и тёплой тяжести тела, упругой груди, плотно прижимающейся к нему. На нежном цветочном запахе — он и не думал, что духи на коже пахнут совсем не так, как во флаконе.
Член, наконец, полностью встал, к огромному облегчению всех участвующих сторон.
— Просто закройте глаза, — Анора, не теряя времени, оседлала его, сжав бока крепкими бёдрами. — Думайте о благе Ферелдена.
Алистер обречённо закрыл глаза.
У стены, чинно выстроившись в ряд, стояли эрл Эамон, пожилая священница, которая проводила брачную церемонию, и прочие эрлы. Кажется, Алистеру стоило порадоваться, что из-за междоусобицы их так мало осталось.
Он застыл в дверях, панически перебегая взглядом с одного сосредоточенного лица на другое. Присутствующие вежливо поклонились и вновь застыли в торжественном ожидании. Всё происходящее до боли напоминало дурной сон, когда вокруг множество разодетых нобилей, а ты стоишь среди них как дурак в одних подштанниках, и не можешь понять, как ты сюда попал и что теперь вообще делать.
— Не позорьте меня, — в ладонь впились ноготки жены. Алистер покорно шагнул внутрь, сжав её руку словно утопающий.
— Эм… привет всем! У нас что, вечеринка? Пообщаемся все вместе, тёплой компанией…
Гости вежливо улыбнулись, ногти Аноры, кажется, проткнули кожу насквозь.
— Приветствую, господа, — королева кивнула и непринуждённо направилась к брачному ложу. Присутствующие поздоровались в ответ, деликатно не обращая внимания на то, что новобрачного приходится тащить к постели силой.
— А… они же уйдут, да? — шёпотом спросил Алистер.
— Консумация королевского брака должна быть засвидетельствована первыми людьми страны, — Анора ухитрялась безмятежно улыбаться и шипеть одновременно.
Алистер припомнил, что ему, кажется, недавно что-то такое говорили, но он наивно счёл, что имелось в виду присутствие на свадьбе. Он замер на месте, упираясь, как кот, которого хотят натыкать носом в лужу.
— Отступать поздно, — Анора, вместо того, чтобы продолжить тянуть его за собой, остановилась рядом, делая вид, что поправляет развязавшийся бантик на ночной сорочке. — Мы уже супруги перед лицом Андрасте, осталось доказать, что союз заключён не только на словах.
— Я не смогу… — шёпотом выдохнул Алистер, панически озираясь в поисках путей к бегству.
— Я смогу, — Анора с неженской силой пихнула мужа в спину, и тот рухнул на постель, нелепо дрыгнув ногами. Со стороны свидетелей отчётливо донеслось сдавленное хихиканье.
Когда он наконец перевернулся на спину, полупрозрачные занавеси были целомудренно задёрнуты, а рядом с ним полулежала, опираясь на локоть, супруга. И выражение её лица говорило о чём угодно, кроме вожделения.
— Лежите и не дёргайтесь. — Анора придвинулась ближе, и Алистер почувствовал, как на его запястье затянулась верёвочная петля.
— Это что? — он как можно незаметнее дёрнул рукой, но верёвка попалась крепкая.
— Предосторожность, чтобы вы не сбежали, — еле слышно прошептала Анора ему в самое ухо, затем она совершенно естественным жестом обняла мужа. На другом запястье тоже затянулась петля. — Со стороны незаметно, если вырываться не будете.
Алистер огляделся. Полупрозрачная ткань ничего толком не скрывала, он отчётливо видел сверлящих кровать заинтересованными взглядами свидетелей. Эрл Эамон наклонился к священнице и что-то шепнул ей, сухонький дедуля рядом с ним подался вперёд для лучшего обзора.
Кажется, кричать «Помогите!» и вырываться было бы не лучшей идеей. Но отчаянно хотелось поступить именно так.
— Не бойтесь, — Анора по-хозяйски взялась за завязки его подштанников, — я буду нежной.
— Очень смешно!
Алистер с усилием отвёл взгляд от лица эрла Эамона — показалось, или в его глазах действительно мелькнуло сочувствие? — и посмотрел на священницу. Пожилая благообразная преподобная мать внезапно широко улыбнулась и подмигнула ему.
Алистер содрогнулся и перевёл взгляд на жену. В принципе вид открывался не такой уж плохой: Анора грациозно склонилась над ним, так что вырез кружевной сорочки соблазнительно открывал ложбинку между грудями, а тёплые ловкие пальцы, ласкающие его член, определённо знали своё дело. Ещё бы выражение лица было менее сосредоточенным — казалось, она мирный договор составляет, а не любовью занимается. Алистер отвёл взгляд от лица и сосредоточился на вырезе сорочки. Вырез определённо вдохновлял. Происходящее даже могло бы быть, ну, весьма неплохо, если представить, что они здесь одни. Алистер честно постарался забыть о зрителях, но чьё-то громкое сопение его отвлекло. Кто-то сделал кому-то негромкое замечание, со стороны Аноры послышался отчётливый скрип зубов. Супруга, не прерывая своего занятия, прижалась к Алистеру, провокационно потёршись крепкой грудью.
— Помогите мне, я что, одна должна стараться?
— Да что я могу сделать? — соблазн вскочить с постели и бежать куда глаза глядят был почти непреодолим. Мешали только верёвки.
— Воз-бу-дить-ся. — Анора так сжала в кулаке его член, что у Алистера глаза на лоб полезли. — Иначе всё зря.
Алистер честно постарался отрешиться от чужих взглядов. Глубоко вдохнул, как перед боем и потянулся к супруге губами. Свой первый поцелуй он определённо представлял иначе, впрочем, как и первый секс. Но, как ни странно, поцелуи оказались достаточно приятным занятием. Алистер почувствовал, как его член медленно твердеет в руках жены, и постарался сосредоточиться на этом ощущении, на мягкости её губ и тёплой тяжести тела, упругой груди, плотно прижимающейся к нему. На нежном цветочном запахе — он и не думал, что духи на коже пахнут совсем не так, как во флаконе.
Член, наконец, полностью встал, к огромному облегчению всех участвующих сторон.
— Просто закройте глаза, — Анора, не теряя времени, оседлала его, сжав бока крепкими бёдрами. — Думайте о благе Ферелдена.
Алистер обречённо закрыл глаза.
Название: Возмездие
Пейринг/Персонажи: Алистер/фем!Кусланд
Категория: гет
Жанр: драма, романс, АУ
Кинки: избиение, секс на публике
Рейтинг: R
Размер: ~1500 слов
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: Алистер возвращается в отряд после того, как Кусланд оставила в живых Логейна
Алистер собирался покинуть Денерим как можно скорее, но в последний момент передумал. Сидя в грязной таверне на окраине, он признавался себе, что хочет увидеть, как Элисса справится без него. На Собрании Земель она казалась ему такой… самонадеянной, бескомпромиссной, высокомерной. Впрочем, чего уж тут, он сам виноват во всём. Он сам признал её своим командиром. Он сам прислушивался ко всем её словам. Он сам полюбил её. Последняя мысль заставила его поморщиться, словно от боли. Подумалось, что ради любви он мог бы и поступиться своим желанием отомстить Логейну. Так поступали герои всех сказок, легенд и любовных романов — ставили любовь превыше всего. И он мог бы сейчас допить свой эль, отправиться в торговый квартал, войти в поместье эрла Эамона, найти там Элиссу Кусланд, заключить её в объятия и сказать ей, что ради неё он готов на всё. Что ему плевать на то, что она призвала в Стражи тейрна Логейна — чудовище, погубившее Дункана. Мешала только одна мысль — он уже выбрал нечто, что превыше всего на свете. Даже превыше любви. Долг Серого Стража. А значит…
Додумать ему не дали. Зевран уселся рядом с возмутительно наглой рожей, схватил кружку Алистера и сделал большой глоток.
— Чего смотришь? — усмехнулся он, пока Алистер пытался продышаться от возмущения этаким нахальством. — Страж послала меня и Морриган найти тебя. Хочет с тобой поговорить.
— О чём? — сумрачно буркнул Алистер. — Она уже всё сказала.
— Ты иногда бываешь удивительно глуп, друг мой, — засмеялся Зевран. — Вот сейчас ты думаешь, что Страж должна была уступить тебе, потому что у вас вроде как любовь, и ты желаешь смерти моему бывшему нанимателю. А значит, твоё желание должно быть для неё в числе приоритетов. Вот только ты забыл, что есть вещи приоритетнее обид. Пусть даже жестоких. Мор, например.
— Я не забыл про Мор, — огрызнулся Алистер. — Я собираюсь бороться с ним, пока у меня есть силы держать меч. Просто…
— Просто ты не хочешь делать это в одном отряде с Логейном, — закончил за него Зевран. — Успокойся. Возможно, тебе и не придётся.
— Не понял, — Алистер почувствовал себя дураком.
— Ты всё поймешь, друг мой. Для этого тебе достаточно будет пойти со мной.
— Хорошо. Я пойду. Но если ты меня обманываешь…
— Ты выбьешь из меня всё дерьмо. Я помню.
Зевран привёл его в заброшенный дом где-то в лабиринтах денеримских трущоб. Зайдя внутрь, Алистер вспомнил это место. Хартия когда-то проводила тут подпольные бои. Зрители ставили деньги на победу или поражение бойцов. Победивший боец получал процент от ставок. А проигравший не получал ничего, потому что ему ничего уже не было нужно — бои велись насмерть. Потом городская стража прикрыла эту лавочку, и здание осталось без присмотра.
Они с Зевраном прошли через тесный коридор, собирая плечами паутину со стен, и вышли в зал, где была устроена арена — квадратная площадка, огороженная решеткой и засыпанная песком. Элисса сидела на месте распорядителя, напряжённая и мрачная. Арии, её боевой пес, лежал у её ног, насторожённо шевеля ушами. Рядом с ней, держа в руках лук, стояла Лелиана. Винн с недовольным выражением на лице устроилась поодаль. Огрен, как всегда пьяный, прислонился к стене. А Стен и Шейла… Алистер задохнулся от удивления, увидев, что Стен и Шейла держат связанных Логейна Мак-Тира и — он не поверил своим глазам — Рендона Хоу.
Он хотел было что-то сказать, но Элисса, заметив его намерение, жестом велела ему молчать и указала на кресло рядом с ней. По её знаку Стен одного за другим развязал и втолкнул в клетку обоих пленников. Те молча осматривались, пытаясь угадать, что их ждёт. Алистер начал догадываться, что задумала Элисса, и, преисполнившись благодарности к ней, вознамерился вызваться драться против обоих. Почему-то он был уверен, что она ему не откажет.
Элисса тем временем встала, подошла к клетке, и, сверля пристальным взглядом пленных, заговорила.
— Тейрн Логейн Мак-Тир и эрл Рендон Хоу. Вы повинны в чудовищных преступлениях. Рендон Хоу, ты, объятый завистью и алчностью, привел в мой дом своих людей, и они убили всех, кого я знала. Ты пытал невинных людей. Тейрн Логейн, ты приказал Хоу убить мою семью. Ты предал своего короля, бросив его на поле боя на поживу моровым тварям. Ты узурпировал трон. Ты продавал в рабство свободных ферелденских эльфов. Ты пытался уничтожить Серых Стражей. Ты почти скормил Ферелден порождениям тьмы.
Вы оба заслуживаете смерти. Но, как верно заметил Риордан, нам нужны новые Серые Стражи. И я готова дать вам шанс…
Алистеру показалось, что он видит кошмар и никак не может проснуться.
— Но этот шанс, — продолжала между тем Элисса, — выпадет только одному из вас. Второй должен умереть. Прямо сейчас вы станете сражаться друг с другом. Тот, кто убьет противника, сможет пройти посвящение. Откажетесь драться — умрёте. Попытаетесь выбраться из клетки — умрёте. Попытаетесь меня обмануть — умрёте. Вам ясно?
— Ты не имеешь права судить меня, отродье предателя! — возмущённо завизжал Хоу. — Я эрл Денерима! Всё, что я делал — было сделано для блага государства! Я…
— Молчать! — оборвала его Элисса. — Я назвала условия. Начинайте.
— Страж! — Винн вдруг встала и направилась к Элиссе. — Выслушай меня.
— Хорошо, Винн, я слушаю.
— То, что ты делаешь — отвратительно. Я понимаю и принимаю твоё право на месть. Так сверши её. Убей этих людей! Но не заставляй их сражаться друг с другом за призрачный шанс прожить ещё сколько-то.
— Знаешь, Винн, вообще-то люди неоднократно сражались за право вступить в орден Серых Стражей. Вон Алистер сражался. Правда, Алистер?
Алистер кивнул, не в силах возразить.
— Так что этим людям, злодеям и преступникам, придется заслужить это право в поединке. Я всё сказала, — она пристально смотрела Винн в лицо, не отводя глаз.
— Хорошо, — спустя несколько мгновений Винн отвела взгляд. — Делай, что хочешь. Но я не хочу на это смотреть.
— Я тебя и не заставляю, — тихо ответила Элисса, усаживаясь на своё место.
Винн вышла, и Алистер, отвлёкшийся было, стал снова следить за Логейном Мак-Тиром. Тот стоял в клетке неподвижно, не отрывая тяжёлого взгляда от Элиссы.
— Представление закончено, — бросила она. — Начинайте.
Несколько бесконечных секунд ничего не происходило. Все молчали, и в наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание пленников. Наконец, видимо, осознав бессмысленность возражений, Рендон Хоу повернулся и, замахнувшись, нанёс Логейну сокрушительный удар в висок. Тот увернулся, ожёг Алистера яростным взглядом и с жутким рыком кинулся на своего противника. Сцепившись, они покатились по песку.
Алистер оглянулся на Элиссу. Её глаза ярко сверкали, на щеках выступил румянец. Ему уже доводилось видеть подобное. Такое выражение лица было у неё во время боя и наедине с ним, когда они предавались любви. Ему вдруг стало жарко.
Со стороны клетки доносились вопли боли и тяжёлые удары, а он никак не мог оторвать взгляда от лица Элиссы. Она закусила нижнюю губу, подалась вперёд и — он не мог поверить своим глазам — начала теребить завязки штанов. Справившись со шнуровкой, она запустила туда руку и начала энергично двигать пальцами туда-сюда, лаская себя внизу.
Алистер почувствовал, как у него стало жарко и тяжело в паху. Дыхание Элиссы участилось в такт движениям её руки. Другую руку она запустила в расстёгнутый ворот рубашки и принялась ласкать свою грудь. Это напоминало сумасшествие. Она ласкала себя на виду у всех, глядя на то, как в клетке убивают друг друга их враги. Алистер оглянулся, пытаясь убедиться, что не ему одному ситуация кажется идиотской, и был весьма разочарован. Все следили за бойцами в клетке. Зевран издевательски аплодировал, Огрен, стоя вплотную к прутьям, подбадривал то одного, то другого хриплыми воплями. Глаза Шейлы мерцали любопытством, Стен был как всегда невозмутим, а Лелиана, казалось разделяет чувства Элиссы — на её лице тоже играл румянец возбуждения, а острый язык мелькал между губ, облизывая их.
Он заставил себя посмотреть в клетку — Логейн, покрытый кровью из рассеченной брови, как раз сумел сбить Хоу с ног и усесться на него сверху, нанося тяжелые удары один за другим.
«Скоро все кончится», — подумал Алистер, и снова посмотрел на Элиссу. Она была уже близка к пику наслаждения — движения лихорадочно ускорились, глаза полузакрыты, дыхание неровное. Больше всего ему сейчас хотелось сорвать с неё одежду и овладеть ею прямо здесь, в кресле распорядителя нелегальных боев, на виду у всего отряда.
Победный крик Логейна и долгий стон наслаждения, что исторгла из себя Элисса, прозвучали одновременно. Отдышавшись, она встала, — одежда в беспорядке, глаза лихорадочно сверкают — взяла кубок посвящения и, вылив туда заранее заготовленную смесь из сосуда, который ей подала Лелиана, направилась к клетке.
— Открой, — коротко приказала она Стену, и тот подчинился. Элисса ступила на забрызганный кровью песок и, сделав пару шагов, опустилась на колени рядом с телом Хоу.
Алистер ринулся за ней. Она коснулась раздробленного черепа, посмотрела на испачканные в крови пальцы и сунула их в рот, блаженно закрыв глаза.
— Месть сладка, — прошептала она.
Логейн стоял на коленях с другой стороны от трупа, тяжело дыша и пытаясь утереть разорванным рукавом рубахи кровь, струящуюся по лицу. Элисса посмотрела ему в глаза и перевела взгляд на Алистера.
— Скажешь что надо? — она не объяснила, но он понял и кивнул, соглашаясь.
— Пей, — она протянула кубок Логейну.
— Присоединяйтесь к нам, братья и сестры, — начал Алистер. — Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно…
Логейн залпом выпил содержимое кубка и удивленно посмотрел на него.
— Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься, — продолжал Алистер, напряжённо следя за Логейном. — И если вам суждено погибнуть, знайте, эта жертва не будет забыта. И однажды мы присоединимся к вам.
Логейн судорожно схватился за горло и, закатив глаза, повалился на песок. Несколько минут прошли в напряжённом молчании. Наконец Элисса склонилась над новым рекрутом, оттянула его веко, прислушалась к дыханию.
— Он выживет, — она встала и повернулась к Алистеру. — Прости.
— Ничего, — откликнулся он. — Думаю, я это как-нибудь переживу.
— Хочешь сказать, что ты все же вернёшься?
Вместо ответа он притянул ееё к себе, сжал в объятиях и жадно поцеловал, ощутив вкус крови на её языке…
Додумать ему не дали. Зевран уселся рядом с возмутительно наглой рожей, схватил кружку Алистера и сделал большой глоток.
— Чего смотришь? — усмехнулся он, пока Алистер пытался продышаться от возмущения этаким нахальством. — Страж послала меня и Морриган найти тебя. Хочет с тобой поговорить.
— О чём? — сумрачно буркнул Алистер. — Она уже всё сказала.
— Ты иногда бываешь удивительно глуп, друг мой, — засмеялся Зевран. — Вот сейчас ты думаешь, что Страж должна была уступить тебе, потому что у вас вроде как любовь, и ты желаешь смерти моему бывшему нанимателю. А значит, твоё желание должно быть для неё в числе приоритетов. Вот только ты забыл, что есть вещи приоритетнее обид. Пусть даже жестоких. Мор, например.
— Я не забыл про Мор, — огрызнулся Алистер. — Я собираюсь бороться с ним, пока у меня есть силы держать меч. Просто…
— Просто ты не хочешь делать это в одном отряде с Логейном, — закончил за него Зевран. — Успокойся. Возможно, тебе и не придётся.
— Не понял, — Алистер почувствовал себя дураком.
— Ты всё поймешь, друг мой. Для этого тебе достаточно будет пойти со мной.
— Хорошо. Я пойду. Но если ты меня обманываешь…
— Ты выбьешь из меня всё дерьмо. Я помню.
Зевран привёл его в заброшенный дом где-то в лабиринтах денеримских трущоб. Зайдя внутрь, Алистер вспомнил это место. Хартия когда-то проводила тут подпольные бои. Зрители ставили деньги на победу или поражение бойцов. Победивший боец получал процент от ставок. А проигравший не получал ничего, потому что ему ничего уже не было нужно — бои велись насмерть. Потом городская стража прикрыла эту лавочку, и здание осталось без присмотра.
Они с Зевраном прошли через тесный коридор, собирая плечами паутину со стен, и вышли в зал, где была устроена арена — квадратная площадка, огороженная решеткой и засыпанная песком. Элисса сидела на месте распорядителя, напряжённая и мрачная. Арии, её боевой пес, лежал у её ног, насторожённо шевеля ушами. Рядом с ней, держа в руках лук, стояла Лелиана. Винн с недовольным выражением на лице устроилась поодаль. Огрен, как всегда пьяный, прислонился к стене. А Стен и Шейла… Алистер задохнулся от удивления, увидев, что Стен и Шейла держат связанных Логейна Мак-Тира и — он не поверил своим глазам — Рендона Хоу.
Он хотел было что-то сказать, но Элисса, заметив его намерение, жестом велела ему молчать и указала на кресло рядом с ней. По её знаку Стен одного за другим развязал и втолкнул в клетку обоих пленников. Те молча осматривались, пытаясь угадать, что их ждёт. Алистер начал догадываться, что задумала Элисса, и, преисполнившись благодарности к ней, вознамерился вызваться драться против обоих. Почему-то он был уверен, что она ему не откажет.
Элисса тем временем встала, подошла к клетке, и, сверля пристальным взглядом пленных, заговорила.
— Тейрн Логейн Мак-Тир и эрл Рендон Хоу. Вы повинны в чудовищных преступлениях. Рендон Хоу, ты, объятый завистью и алчностью, привел в мой дом своих людей, и они убили всех, кого я знала. Ты пытал невинных людей. Тейрн Логейн, ты приказал Хоу убить мою семью. Ты предал своего короля, бросив его на поле боя на поживу моровым тварям. Ты узурпировал трон. Ты продавал в рабство свободных ферелденских эльфов. Ты пытался уничтожить Серых Стражей. Ты почти скормил Ферелден порождениям тьмы.
Вы оба заслуживаете смерти. Но, как верно заметил Риордан, нам нужны новые Серые Стражи. И я готова дать вам шанс…
Алистеру показалось, что он видит кошмар и никак не может проснуться.
— Но этот шанс, — продолжала между тем Элисса, — выпадет только одному из вас. Второй должен умереть. Прямо сейчас вы станете сражаться друг с другом. Тот, кто убьет противника, сможет пройти посвящение. Откажетесь драться — умрёте. Попытаетесь выбраться из клетки — умрёте. Попытаетесь меня обмануть — умрёте. Вам ясно?
— Ты не имеешь права судить меня, отродье предателя! — возмущённо завизжал Хоу. — Я эрл Денерима! Всё, что я делал — было сделано для блага государства! Я…
— Молчать! — оборвала его Элисса. — Я назвала условия. Начинайте.
— Страж! — Винн вдруг встала и направилась к Элиссе. — Выслушай меня.
— Хорошо, Винн, я слушаю.
— То, что ты делаешь — отвратительно. Я понимаю и принимаю твоё право на месть. Так сверши её. Убей этих людей! Но не заставляй их сражаться друг с другом за призрачный шанс прожить ещё сколько-то.
— Знаешь, Винн, вообще-то люди неоднократно сражались за право вступить в орден Серых Стражей. Вон Алистер сражался. Правда, Алистер?
Алистер кивнул, не в силах возразить.
— Так что этим людям, злодеям и преступникам, придется заслужить это право в поединке. Я всё сказала, — она пристально смотрела Винн в лицо, не отводя глаз.
— Хорошо, — спустя несколько мгновений Винн отвела взгляд. — Делай, что хочешь. Но я не хочу на это смотреть.
— Я тебя и не заставляю, — тихо ответила Элисса, усаживаясь на своё место.
Винн вышла, и Алистер, отвлёкшийся было, стал снова следить за Логейном Мак-Тиром. Тот стоял в клетке неподвижно, не отрывая тяжёлого взгляда от Элиссы.
— Представление закончено, — бросила она. — Начинайте.
Несколько бесконечных секунд ничего не происходило. Все молчали, и в наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание пленников. Наконец, видимо, осознав бессмысленность возражений, Рендон Хоу повернулся и, замахнувшись, нанёс Логейну сокрушительный удар в висок. Тот увернулся, ожёг Алистера яростным взглядом и с жутким рыком кинулся на своего противника. Сцепившись, они покатились по песку.
Алистер оглянулся на Элиссу. Её глаза ярко сверкали, на щеках выступил румянец. Ему уже доводилось видеть подобное. Такое выражение лица было у неё во время боя и наедине с ним, когда они предавались любви. Ему вдруг стало жарко.
Со стороны клетки доносились вопли боли и тяжёлые удары, а он никак не мог оторвать взгляда от лица Элиссы. Она закусила нижнюю губу, подалась вперёд и — он не мог поверить своим глазам — начала теребить завязки штанов. Справившись со шнуровкой, она запустила туда руку и начала энергично двигать пальцами туда-сюда, лаская себя внизу.
Алистер почувствовал, как у него стало жарко и тяжело в паху. Дыхание Элиссы участилось в такт движениям её руки. Другую руку она запустила в расстёгнутый ворот рубашки и принялась ласкать свою грудь. Это напоминало сумасшествие. Она ласкала себя на виду у всех, глядя на то, как в клетке убивают друг друга их враги. Алистер оглянулся, пытаясь убедиться, что не ему одному ситуация кажется идиотской, и был весьма разочарован. Все следили за бойцами в клетке. Зевран издевательски аплодировал, Огрен, стоя вплотную к прутьям, подбадривал то одного, то другого хриплыми воплями. Глаза Шейлы мерцали любопытством, Стен был как всегда невозмутим, а Лелиана, казалось разделяет чувства Элиссы — на её лице тоже играл румянец возбуждения, а острый язык мелькал между губ, облизывая их.
Он заставил себя посмотреть в клетку — Логейн, покрытый кровью из рассеченной брови, как раз сумел сбить Хоу с ног и усесться на него сверху, нанося тяжелые удары один за другим.
«Скоро все кончится», — подумал Алистер, и снова посмотрел на Элиссу. Она была уже близка к пику наслаждения — движения лихорадочно ускорились, глаза полузакрыты, дыхание неровное. Больше всего ему сейчас хотелось сорвать с неё одежду и овладеть ею прямо здесь, в кресле распорядителя нелегальных боев, на виду у всего отряда.
Победный крик Логейна и долгий стон наслаждения, что исторгла из себя Элисса, прозвучали одновременно. Отдышавшись, она встала, — одежда в беспорядке, глаза лихорадочно сверкают — взяла кубок посвящения и, вылив туда заранее заготовленную смесь из сосуда, который ей подала Лелиана, направилась к клетке.
— Открой, — коротко приказала она Стену, и тот подчинился. Элисса ступила на забрызганный кровью песок и, сделав пару шагов, опустилась на колени рядом с телом Хоу.
Алистер ринулся за ней. Она коснулась раздробленного черепа, посмотрела на испачканные в крови пальцы и сунула их в рот, блаженно закрыв глаза.
— Месть сладка, — прошептала она.
Логейн стоял на коленях с другой стороны от трупа, тяжело дыша и пытаясь утереть разорванным рукавом рубахи кровь, струящуюся по лицу. Элисса посмотрела ему в глаза и перевела взгляд на Алистера.
— Скажешь что надо? — она не объяснила, но он понял и кивнул, соглашаясь.
— Пей, — она протянула кубок Логейну.
— Присоединяйтесь к нам, братья и сестры, — начал Алистер. — Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно…
Логейн залпом выпил содержимое кубка и удивленно посмотрел на него.
— Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься, — продолжал Алистер, напряжённо следя за Логейном. — И если вам суждено погибнуть, знайте, эта жертва не будет забыта. И однажды мы присоединимся к вам.
Логейн судорожно схватился за горло и, закатив глаза, повалился на песок. Несколько минут прошли в напряжённом молчании. Наконец Элисса склонилась над новым рекрутом, оттянула его веко, прислушалась к дыханию.
— Он выживет, — она встала и повернулась к Алистеру. — Прости.
— Ничего, — откликнулся он. — Думаю, я это как-нибудь переживу.
— Хочешь сказать, что ты все же вернёшься?
Вместо ответа он притянул ееё к себе, сжал в объятиях и жадно поцеловал, ощутив вкус крови на её языке…
Название: Испытание
Пейринг/Персонажи: Алистер/м!Махариэль, палачи Форта Драккон, рандомный рыцарь
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, ангстище, пропущенная сцена
Кинки: избиение, связывание, пытки
Рейтинг: R
Размер: около 1000 слов
Предупреждение: в каноне героев не пытали, что весьма странно, но автор думает, что могли бы
Краткое содержание: Люди Логейна схватили изменников-Стражей, и теперь тем предстоит ответить на несколько вопросов.
Пока их вели, Терон помалкивал, и даже когда стали привязывать, не сопротивлялся, только поглядывал на солдат — видно, подгадывал момент. Алистеру бы внимание обратить и последовать примеру командира — да куда там. Языка за зубами он никогда удержать не мог, вот и тут высказался о тейрновом гостеприимстве, тут под дых и получил, на верёвках повис, пытаясь вдохнуть.
Терон дождался, пока солдаты вышли, и сказал тихо:
— Брат, ты боль терпеть не приучен, так что сейчас будь тихим и смирным. Пусть за меня принимаются — если повезёт, я их утомлю быстрей, чем они меня.
Алистер никогда своих не бросал, да и обидно ему стало, что крепость его духа под сомнения ставят.
— Дурак ты, — ответил ему Терон с досадой. — И до духа твоего никому тут дела нет. Что ты боль от ран боевых можешь вытерпеть — не поможет, когда жилы станут тянут. Я же не так сильно чувствую боль, как другие. Давно ли ты видел моё лицо, брат?
Тут Алистер промолчал. Лицо Махариэля было расписано долийскими татуировками, одна половина и вовсе казалась сплошь синей от краски, и те же татуировки продолжались на шее его и верхней трети груди. Долго, значит, и много кололи его иглами, а ведь долийцу зазорно при том стонать и кричать. Раз узор закончен, значит, всё вытерпел молча. Алистер не думал, что смог бы так.
— Я буду их дразнить, а ты молчи, — подтвердил Терон.
Вскоре пришли заплечных дел мастера — двое, и ещё двое подручных, а с ними рыцарь. Оглядел пыточный подвал, кривясь — видимо, не привык по таким местам прогуливаться. Посмотрел на пленных Стражей с чистой, незамутнённой ненавистью, так что сразу ясно стало: с этим не договориться.
— Долго мне с вами болтать, изменники, незачем, — сказал презрительно. — Ответите на мои вопросы — так и быть, сохраните целыми шкуры. А если будете упираться, здесь хватит мастеров развязать вам языки, только казни ждать будете калеками: таким гнусным предателям ни к чему полный комплект рук, ног, глаз, зубов и рёбер!
Алистер аж язык прикусил, чтоб смолчать, а Терон едко отозвался:
— Много слыхал я про знаменитое шемское гостеприимство: спать на дыбе кладут, и ещё сперва ногти вырывают, чтоб дорогой гость рук не напрягал…
Ударил его рыцарь латной перчаткой по лицу вполсилы, но и сам из себя вышел, уже не притворяясь спокойным, прошипел:
— Первый вопрос, мразь, будет такой: через кого из баннов Эамон держит связь с Орлеем?
— Через твою матушку, — Терон препохабно ухмыльнулся ему разбитым ртом. — Или ты не знал?
Сдержался рыцарь на сей раз, руки от греха за спину заложил и палачам кивнул:
— Принимайтесь. Как он запоёт, сразу за мной пошлите, — и ушёл.
И вышло, как Терон замышлял — палачи всё внимание ему уделили: видно, нечасто к ним долийцы в подвал попадали, а помощники так и вовсе прежде думали, что «дикие эльфы» вымерли давно, всё на татуировки его дивились, пока на дыбе растягивали. А может, дело в том, что Терон поначалу вовсе не затыкался, бранил своих мучителей за косорукость, но криком не кричал и о пощаде не просил, даже когда ему иглы в жаровне калёные под ногти совали, а после те ногти щипцами выдирали.
Про Алистера же все словно забыли, так он и стоял, к столбу привязанный, и смотрел, не в силах глаз отвести. Никогда раньше не доводилось ему видеть пыток, и оказалось это и в самом деле ничуть не похоже ни на честные страдания от боевых ран, ни на те болезненные испытания, что юнцы принимают по доброй воле, пытаясь похвалиться своей стойкостью.
Случалось ему видеть Терона раненным, да и самому из него стрелы вражеские тащить, и прежде он удивлялся терпению и выносливости долийца, но там хоть сам Алистер мог чем-то помочь, сейчас же всё, что ему оставалось — смотреть.
Он и смотрел, как его брату по принятой на Посвящении крови калечат руки, по одному ломая пальцы, чтоб впредь, если и доживёт до заживления, оружия удержать не мог. И Алистер не знал, что ужаснее — то, что он видит, или та буря, которую поднимает видимое в его душе.
Ведь только очень скверные, больные, извращённые люди могут чувствовать возбуждение, глядя как кто-то мучается от боли — особенно, если этот «кто-то» им совсем не чужой. А значит, Алистер впервые в жизни узнал, что он и есть такой скверный, извращённый и больной человек.
Он, конечно, вовсе не наслаждался страданиями Терона — да если бы не понимание правоты побратима, он бы готов был немедленно занять его место! — но когда потерявшего сознание долийца сняли с дыбы и принялись окунать головой в бочку с водой, вытаскивая только когда он начинал захлёбываться, Алистера огнём ожгло зрелище грубо намотанной на кулак косы. Никогда прежде он не ловил себя на таких желаниях, никогда, если вожделел кого, не хотел причинить боли, а сейчас взмок от ужаса и похоти, представив, как сам наматывает на руку жёсткую, как просмолённый канат косу Терона.
Алистер судорожно облизнул губы и почувствовал на языке соль, и то не был один лишь пот или кровь из прокушенной губы. С удивлением он понял, что плачет. Хотел было отвести глаза и не смотреть, но это казалось ещё худшим предательством.
Раздосадованные упрямством жертвы и, кажется, и впрямь уже успевшие притомиться, палачи, словно не зная к чему ещё приступить так, чтобы пленник всё-таки не испустил дух, приладили его обратно к столбу, и Алистер впервые за эти вечностью показавшиеся часы встретился с ним взглядом. Левый глаз у Терона заплыл синяком так, что не открывался, а правый казался совершенно чёрным от расширившегося зрачка – каким бы терпеливым он не был, но боль всё же чувствовал. Взгляд его, впрочем, не замутился, и глядел он на Алистера с вниманием и предостережением, так что того насквозь пробило чудовищным стыдом: ведь стоило бы долийцу лишь опустить взгляд, чтобы увидеть, как человек, которого он защитил ценой собственных мучений, мается неуёмным возбуждением.
Терон, правда, вниз смотреть не стал, изнеможённо закрыл глаз и сплюнул на пол кровавой слюной. Свистнула вощёная плётка, рассекла грязную нижнюю рубашку заодно с кожей. Силой удара эльфа швырнуло на столб, выбило воздух из груди.
Алистер с трудом сглотнул.
Палачи, устало наблюдавшие за работой подручного, переговаривались, без запала обсуждая целесообразность использования рёберных крючьев. Один из них вспомнил было про Алистера, но второй махнул рукой: успеем ещё, куда спешить? Завтра за него возьмёмся.
Терон дождался, пока солдаты вышли, и сказал тихо:
— Брат, ты боль терпеть не приучен, так что сейчас будь тихим и смирным. Пусть за меня принимаются — если повезёт, я их утомлю быстрей, чем они меня.
Алистер никогда своих не бросал, да и обидно ему стало, что крепость его духа под сомнения ставят.
— Дурак ты, — ответил ему Терон с досадой. — И до духа твоего никому тут дела нет. Что ты боль от ран боевых можешь вытерпеть — не поможет, когда жилы станут тянут. Я же не так сильно чувствую боль, как другие. Давно ли ты видел моё лицо, брат?
Тут Алистер промолчал. Лицо Махариэля было расписано долийскими татуировками, одна половина и вовсе казалась сплошь синей от краски, и те же татуировки продолжались на шее его и верхней трети груди. Долго, значит, и много кололи его иглами, а ведь долийцу зазорно при том стонать и кричать. Раз узор закончен, значит, всё вытерпел молча. Алистер не думал, что смог бы так.
— Я буду их дразнить, а ты молчи, — подтвердил Терон.
Вскоре пришли заплечных дел мастера — двое, и ещё двое подручных, а с ними рыцарь. Оглядел пыточный подвал, кривясь — видимо, не привык по таким местам прогуливаться. Посмотрел на пленных Стражей с чистой, незамутнённой ненавистью, так что сразу ясно стало: с этим не договориться.
— Долго мне с вами болтать, изменники, незачем, — сказал презрительно. — Ответите на мои вопросы — так и быть, сохраните целыми шкуры. А если будете упираться, здесь хватит мастеров развязать вам языки, только казни ждать будете калеками: таким гнусным предателям ни к чему полный комплект рук, ног, глаз, зубов и рёбер!
Алистер аж язык прикусил, чтоб смолчать, а Терон едко отозвался:
— Много слыхал я про знаменитое шемское гостеприимство: спать на дыбе кладут, и ещё сперва ногти вырывают, чтоб дорогой гость рук не напрягал…
Ударил его рыцарь латной перчаткой по лицу вполсилы, но и сам из себя вышел, уже не притворяясь спокойным, прошипел:
— Первый вопрос, мразь, будет такой: через кого из баннов Эамон держит связь с Орлеем?
— Через твою матушку, — Терон препохабно ухмыльнулся ему разбитым ртом. — Или ты не знал?
Сдержался рыцарь на сей раз, руки от греха за спину заложил и палачам кивнул:
— Принимайтесь. Как он запоёт, сразу за мной пошлите, — и ушёл.
И вышло, как Терон замышлял — палачи всё внимание ему уделили: видно, нечасто к ним долийцы в подвал попадали, а помощники так и вовсе прежде думали, что «дикие эльфы» вымерли давно, всё на татуировки его дивились, пока на дыбе растягивали. А может, дело в том, что Терон поначалу вовсе не затыкался, бранил своих мучителей за косорукость, но криком не кричал и о пощаде не просил, даже когда ему иглы в жаровне калёные под ногти совали, а после те ногти щипцами выдирали.
Про Алистера же все словно забыли, так он и стоял, к столбу привязанный, и смотрел, не в силах глаз отвести. Никогда раньше не доводилось ему видеть пыток, и оказалось это и в самом деле ничуть не похоже ни на честные страдания от боевых ран, ни на те болезненные испытания, что юнцы принимают по доброй воле, пытаясь похвалиться своей стойкостью.
Случалось ему видеть Терона раненным, да и самому из него стрелы вражеские тащить, и прежде он удивлялся терпению и выносливости долийца, но там хоть сам Алистер мог чем-то помочь, сейчас же всё, что ему оставалось — смотреть.
Он и смотрел, как его брату по принятой на Посвящении крови калечат руки, по одному ломая пальцы, чтоб впредь, если и доживёт до заживления, оружия удержать не мог. И Алистер не знал, что ужаснее — то, что он видит, или та буря, которую поднимает видимое в его душе.
Ведь только очень скверные, больные, извращённые люди могут чувствовать возбуждение, глядя как кто-то мучается от боли — особенно, если этот «кто-то» им совсем не чужой. А значит, Алистер впервые в жизни узнал, что он и есть такой скверный, извращённый и больной человек.
Он, конечно, вовсе не наслаждался страданиями Терона — да если бы не понимание правоты побратима, он бы готов был немедленно занять его место! — но когда потерявшего сознание долийца сняли с дыбы и принялись окунать головой в бочку с водой, вытаскивая только когда он начинал захлёбываться, Алистера огнём ожгло зрелище грубо намотанной на кулак косы. Никогда прежде он не ловил себя на таких желаниях, никогда, если вожделел кого, не хотел причинить боли, а сейчас взмок от ужаса и похоти, представив, как сам наматывает на руку жёсткую, как просмолённый канат косу Терона.
Алистер судорожно облизнул губы и почувствовал на языке соль, и то не был один лишь пот или кровь из прокушенной губы. С удивлением он понял, что плачет. Хотел было отвести глаза и не смотреть, но это казалось ещё худшим предательством.
Раздосадованные упрямством жертвы и, кажется, и впрямь уже успевшие притомиться, палачи, словно не зная к чему ещё приступить так, чтобы пленник всё-таки не испустил дух, приладили его обратно к столбу, и Алистер впервые за эти вечностью показавшиеся часы встретился с ним взглядом. Левый глаз у Терона заплыл синяком так, что не открывался, а правый казался совершенно чёрным от расширившегося зрачка – каким бы терпеливым он не был, но боль всё же чувствовал. Взгляд его, впрочем, не замутился, и глядел он на Алистера с вниманием и предостережением, так что того насквозь пробило чудовищным стыдом: ведь стоило бы долийцу лишь опустить взгляд, чтобы увидеть, как человек, которого он защитил ценой собственных мучений, мается неуёмным возбуждением.
Терон, правда, вниз смотреть не стал, изнеможённо закрыл глаз и сплюнул на пол кровавой слюной. Свистнула вощёная плётка, рассекла грязную нижнюю рубашку заодно с кожей. Силой удара эльфа швырнуло на столб, выбило воздух из груди.
Алистер с трудом сглотнул.
Палачи, устало наблюдавшие за работой подручного, переговаривались, без запала обсуждая целесообразность использования рёберных крючьев. Один из них вспомнил было про Алистера, но второй махнул рукой: успеем ещё, куда спешить? Завтра за него возьмёмся.
***
— Эй, этот остроухий выглядит так, словно его через всё дерьмо этого мира проволокли! — цокнул языком бородатый пленник в соседней клетке.
Алистер глянул в ответ с мрачной злобой. Терон лежал на полу и молчал, не двигаясь, только дышал. Алистер сидел рядом и не знал, как будет смотреть ему в глаза, когда тот очнётся.
Вместо пальцев на правой руке у Терона была безобразная мешанина из засохшей крови, воспалённого, опухшего мяса и обломков белых косточек. Левая выглядела лучше — ногти ему вырвали, но пальцы хотя бы не переломали.
— Ну хватит, брат, — еле слышно произнёс Терон, открывая не заплывший глаз. — Пора выбираться отсюда.
Алистер глянул в ответ с мрачной злобой. Терон лежал на полу и молчал, не двигаясь, только дышал. Алистер сидел рядом и не знал, как будет смотреть ему в глаза, когда тот очнётся.
Вместо пальцев на правой руке у Терона была безобразная мешанина из засохшей крови, воспалённого, опухшего мяса и обломков белых косточек. Левая выглядела лучше — ногти ему вырвали, но пальцы хотя бы не переломали.
— Ну хватит, брат, — еле слышно произнёс Терон, открывая не заплывший глаз. — Пора выбираться отсюда.
@темы: Весеннее обострение, персонаж: Алистер, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: гет, кинк: публичный_секс, отношения: джен, отношения: слеш, кинк: мастурбация, персонаж: Герой_Ферелдена, кинк: связывание, персонаж: Анора, экстрим-тур, Бродячий балаган Героя Ферелдена
-
-
21.03.2016 в 00:33очень нравится юмор самых первых фиков, и "Первая брачная ночь" не исключение. Бедный Алистер, казалось бы, чего ему боятся после Морриган?..
"Возмездие" хорошо написано, кинки не мои, однако тоже очень понравилось.
А "Испытание" вообще личный фаворит, мой любимый стиль повествования, а в некоторые моменты прям возгорела.
спасибо вам :3
-
-
21.03.2016 в 02:07-
-
21.03.2016 в 04:03Я сам очень люблю этого персонажа, и если первый текст вызвал у меня только грусть от того, что из него снова сделали идиота, то второй и третий даже не сквикнули, а просто ужаснули.
"Первая брачная ночь" это могло бы быть, вероятно, достаточно хорошим юмористическим стёбом, но является грустной и недоброй драмой. Алистер клинический одна штука. Из плюсов - достаточно вхарактерная Анора.
"Возмездие" - это просто полный пиздец и у меня нету другого описания для происходящего в тексте. От неправдоподобных от и до героев до того, чем они занимаются. Это не балаган, это какой-то Dark Carnaval, простите.
Не знаю, в кого верится меньше: в Логейна, который дерется с Хоу, в Кусланд, которая дрочит на это или в Алистера, который реагирует на происходящее так, как реагирует. У меня весь сюжет вызвал омерзение, но это не омерзение сквика (если только не считать сквиком полный ахуй от невхарактерности и неправдоподобности поведения героев). Из плюсов - неплохой язык и минимум стилистических ошибок.
"Испытание" - самый слабый текст выкладки. От неумения автора в стилизацию (ведь я верно понял, что это была попытка стилизации путём перестановки слов в предложении до состояния магистра Йоды?) до сюжета фика.
Первый текст я терпел идиотизм. Второй - терпел ахуй. Третий - просто уже не знал, что терпеть и чувствовал себя Тероном, которому вырывают зубы. Алистер, у которого встаёт на пытки - это не Алистер. Это кто-то другой.
Я могу понять, зачем описывать персонажа, у которого встаёт на пытки. Посмотрев на этого Алистера мне уже даже показалась правдоподобной Элисса Кусланд, дрочащая на Логейна. Но Алистар! Зачем? За что? Как?
Плюсы найти сложно, но надо, поэтому автору плюс что хотя бы попытался в стилизацию. Пытки придуманы хорошо тоже.
-
-
22.03.2016 в 18:52