@темы: персонаж: Андерс, персонаж: ОЖП, Dragon Age Origins + Awakening, Dragon Age: другое, отношения: фемслеш, отношения: гет, кинк: публичный_секс, персонаж: Сэра, кинк: юст, кинк: секс с использованием посторонних предметов, персонаж: Гаспар де Шалон, не-только-бабье лето, кинк: ксенофилия, кинк: повседневность, персонаж: Селина, crossitoverteam, AU
А ведь первый и второй туры уже закрыты, в них не будет изменений. Давайте-ка отринем смущение, и, как истинные благородные дамы и господа, выполним свой долг в отношении порадовавших нас исполнителей. 
@темы: фест, не-только-бабье лето, организационное
@темы: фест, не-только-бабье лето, организационное
@темы: арт, персонаж: Изабелла, отношения: фемслеш, персонаж: Хоук, кинк: фемдом, кинк: БДСМ, кинк: связывание, не-только-бабье лето, AU-IN-DA, AU
Название: Никогда.
@темы: арт, Dragon Age: Inquisition, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: фемслеш, персонаж: Железный_Бык, кинк: dark, отношения: слеш, персонаж: Герой_Ферелдена, кинк: БДСМ, кинк: принуждение, персонаж: Дориан, персонаж: Морриган, не-только-бабье лето, DA-DarkSide
Название: Мат королеве Пейринг/Персонажи: м!Кусланд/Анора Категория: гет Жанр: pwp Кинки: фингеринг, оральный секс, анальный секс, асфиксия, изнасилование Рейтинг: R Размер: ~1700 Примечание: тайминг – пост-ДАИ. Кусланд-консорт нашел лекарство от Зова (подробности неважны)  – Ваше Величество! – Эрлина ворвалась в кабинет королевы без стука. Анора выронила нераспечатанное письмо и вскочила – судя по перепуганному виду фрейлины, на Денерим снова обрушился Мор, не меньше. – Ваш супруг… вернулся! Королева побледнела. – Где он? – Уже идет сюда! Анора метнулась к ящику стола, выхватила из корсета ключ и, едва не выронив его, отомкнула хитрый гномий замок. – Держи! – королева сунула Эрлине в руки шкатулку с письмами. – Беги в мои покои, ты знаешь, что нужно перепрятать. Я постараюсь его задержать. Фрейлина кивнула и быстро вышла, спрятав шкатулку под ворохом исписанного пергамента. Анора пригладила волосы и глубоко вздохнула: – Помоги мне Создатель! Хорошо, что она всегда держала все компрометирующие ее документы – договоры, закладные, дарственные – под рукой, чтобы в случае чего их уничтожить. Однако за последние два года она немного расслабилась и могла кое-что пропустить. Но кто же знал, что услышавший Зов Кусланд выползет с Глубинных троп и явится обратно?! Дверь кабинета снова распахнулась. На Айдане была дорожная одежда, изрядно пропыленная и грязная. Так мог бы путешествовать какой-нибудь захудалый банн, но никак не командор Серых Стражей и, тем более, консорт. Удивительно, что стража пропустила его во дворец – в таком-то виде. Хотя кто и когда мог его удержать? – Добрый вечер, миледи! – на его лице сверкнула до боли знакомая насмешливая улыбочка. Он держался так, как будто они расстались только вчера. Анора быстро оглядела мужа: он почти не изменился. Разве что черноты под глазами стало меньше, кожа выглядела здоровее, а на скуле появился новый шрам. – Айдан, – она не стала ломать комедию с аханьем и падением в обморок. Ее супруг не был дураком. Напротив, он был излишне умен, пронырлив и хитер. – Не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу. – Ну, сделай хотя бы вид, что рада моему воскрешению, – он прогулялся по кабинету и рухнул в ее кресло, закинув ноги в грязных сапогах на заваленный бумагами стол. От Айдана несло лошадиным потом и гарью, и это ужасно беспокоило. – Я рада, – голос Аноры был мягким, как шелк. Это безупречно работало с Кайланом, весьма неплохо – с отцом, но с Кусландом нередко давало осечки. Он славился непредсказуемостью, граничащей с безумием. Жаль, она выяснила это слишком поздно. Анора подошла к мужу, встала напротив и смущенно усмехнулась. – Прости, я не могу прийти в себя от неожиданности. Я ведь успела тебя оплакать… – Неужели ты умеешь плакать? – он издевательски заломил бровь. – Мне казалось, ты будешь хохотать от радости. Анора обиженно поджала губы и досчитала про себя до десяти. В день его отъезда она и вправду напилась в опустевших покоях и, хохоча, кромсала ножом его вещи. Но он не мог этого знать! – Должно быть, ты путаешь меня со своей болотной ведьмой! – воскликнула она с показным возмущением. – Советницей Императрицы, – поправил он и удовлетворенно склонил голову, увидев, как Анора, не справившись с эмоциями, зло прищурилась. – Вас невозможно спутать, милая. Я всегда тебе это говорил. Ну, рассказывай, как ты тут жила? Он начал небрежно перебирать ее корреспонденцию. – Что именно ты хочешь услышать? Что мне было трудно без тебя? – спросила она, повышая голос. Это было чистой правдой. Айдан за короткий срок успел завоевать полное расположение знати, а простолюдины и вовсе были готовы на него молиться. Так что, вторично овдовевшую королеву встретили более чем холодно. Кусланд снова скривил угол рта улыбкой: – Да, говори, говори… Как же я соскучился по твоему вранью, – и начал выдвигать ящики стола, быстро просматривая их содержимое. Аноре пришлось опустить глаза, чтобы не испепелить его яростным взглядом. – Можешь не верить, но все эти два года я ощущала рядом с собой пустоту. И была от этого безмерно счастлива: он взял ее за горло еще до свадьбы, а после первого же неудачного покушения, организованного ею, эта хватка стала просто стальной. Кусланд откуда-то выгреб столько неприятных секретов, способных навеки погубить ее репутацию, что ссориться с ним стало смертельно опасно. Чтобы выжить, ей приходилось ежедневно доказывать свою полезность ему и Ферелдену – Кусланд оказался горячим патриотом. Так что стране их совместное правление приносило несомненную пользу. – Ах ты, змея, – протянул Айдан почти ласково и поднялся с кресла. – Ладно, пойду умоюсь и переоденусь с дороги, а потом посмотрю поподробнее, что ты тут намухлевала. Анора заступила ему дорогу – Эрлина наверняка еще не успела покинуть королевские покои. – Айдан, – начала она, прикасаясь к его запястью, затянутому в грубую кожу. – У меня было время, чтобы все обдумать. Я горько сожалела, что не могла сказать тебе это в лицо, и вот, Создатель дал мне этот шанс… Прости меня. Он взял ее за подбородок и с требовательным любопытством заглянул в глаза. – Наверное, сейчас здесь разверзнется новая Брешь. Я не ослышался, милая, – ты извинилась? Анора невольно сглотнула под его жестким взглядом. – Я слишком жаждала власти, чтобы понимать, как сильно ты мне помогал, когда был рядом. И это тоже было отчасти правдой, поэтому она ненавидела его сейчас особенно горячо. Заново перехватить нити управления страной, сосредоточенные в его руках, было трудно. И теперь, когда ей это удалось, когда получилось вновь вернуть себе уверенность и безопасность – он вернулся! Кусланд продолжал испытующе на нее глядеть, и Анора ласковым жестом положила свою ладонь поверх его. – Я всегда восхищалась тобой, Айдан. Но лишь потеряв осознала, насколько ты мне нужен. В его зрачках зажглись новые, незнакомые ей огоньки интереса. Надеясь, что истолковала их правильно, она провела кончиками пальцев по его небритой щеке. Ей нужно выиграть еще хотя бы пятнадцать минут. А лучше полчаса, чтобы Эрлина успела покинуть дворец. Кусланд медленно улыбнулся. – За что я тебя люблю – так это за способность удивлять. Он притянул ее к себе и поцеловал – так же неторопливо и обстоятельно, как делал это раньше. Анора закрыла глаза, вызывая в памяти сцены из фривольных орлейских романов и пытаясь возбудиться по-настоящему: на поддельную страсть Айдан точно не купится. Она потерлась об него грудью, взяла его руку, провела ею вдоль своего тела. «Это просто секс, – думала она. – Внезапный и случайный, как с сыном банна Альфстанны на прошлой Сатиналии». Вспомнив пылкость юного Эдвина и нескрываемое обожание в его глазах, она томно вздохнула и положила руку Айдана на свое лоно. Кусланд не заставил себя упрашивать: ладонь проникла между ее бедер, лаская промежность сквозь шелк платья, и Анора постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. Это оказалось не так трудно, как она боялась – ее муж прекрасно знал, что именно нужно делать, к тому же сказалось длительное воздержание. Она тихо охнула, распаляясь уже по-настоящему, и повернулась к Кусланду спиной, упираясь в стол и призывно прогнув поясницу. «Еще минут двадцать», – подумала Анора. Айдан задрал подол платья ей на плечи, огладил ягодицы, стянул белье. Теперь, когда она не видела его лица, реагировать на ласки стало легче. А потом пальцы проникли внутрь, задвигались, пробираясь все глубже, и ей стало по-настоящему хорошо. Оскорбленная долгим пренебрежением плоть успевала сейчас урвать свою дозу удовольствия. Она уже почти приготовилась кончить, но Айдан неожиданно прервался и поднес пальцы к ее губам. Она с готовностью их облизнула, ощутив на языке собственную смазку. Кусланд погрузил пальцы в ее рот, как перед этим проникал между ног, и задвигал ими в том же темпе. И Анора обхватила их губами, облизывая и посасывая. А потом руки мужа властно ее развернули, принуждая встать на колени. Она не стала протестовать. «Просто плоть. Просто мужчина», – напомнила она себе. И когда перед ее лицом оказался вздыбленный член Кусланда, поняла, что вовсе не против к нему прикоснуться. Айдан провел головкой по ее губам, Анора с охотой обвела ее языком и прошлась ладонью вдоль твердого ствола. Муж крепко ухватил ее за волосы, безжалостно портя прическу, и жестко вошел в рот. Она вздрогнула, но быстро приноровилась к забытым ощущениям, чувствуя странный азарт. Она положила руки ему на бедра, чтобы было удобнее брать член на комфортную ей глубину, но Кусланд болезненно дернул ее волосы и задвигался сам, грубо засаживая член ей в рот. Наваждение спало – Аноре снова стало противно. Однако она понимала, что спасает так свою жизнь, поэтому терпела и ждала, когда все прекратится. Но оказалось, что Айдан только разохотился. Он вынул член, приподнял Анору, ставя на четвереньки, и прижал ее голову к ковру. Она протестующе вскрикнула, когда Кусланд вошел в ее зад, но он ожег ее ягодицу сильным и очень болезненным шлепком. – Ах ты сучка, – нежно и жутко произнес он. – Я все ждал, как далеко ты можешь зайти. Думаешь, переиграла меня? Думаешь, я ничего не знаю? И вот тут Аноре стало по-настоящему страшно. И по-настоящему больно. Потому что теперь Айдан трахал намеренно жестоко, грубо стискивая ее бедро, вжимая голову в пол и травмируя неподготовленное нутро. – Сколько тебе заплатили, чтобы ты впустила сюда венатори? – прошипел он, наклоняясь к ее уху. – А за то, чтобы ты не вмешивалась, пока мудаки с посохами и мечами выкашивают твой народ? Надеюсь, не продешевила? – Это ложь! – простонала она, обливаясь холодным потом. – Отпусти меня, ублюдок! Кусланд рассмеялся. – Ах, я теперь снова ублюдок, милая? Как быстро исчез твой восторг от моего воскрешения. Его рука резко ухватила ее за горло и крепко сжала, заставив Анору захрипеть. – Как же мне хочется свернуть тебе шею, – сказал он мечтательно. – Но лучше я сделаю это принародно. – У тебя нет доказательств… – с трудом выдавила Анора. – Я сама тебя казню… за покушение и надругательство… – Ух, как я люблю твою наглость! – простонал он, ускоряя темп. – Давай, не останавливайся, угрожай мне, детка! Анора дернулась, но пальцы на ее горле сжались так, что у нее потемнело в глазах. Она засипела, силясь ухватить хоть глоток воздуха и, кажется, привела этим Айдана в окончательный восторг. Он тяжело задышал, проникая в нее глубоко и сильно. Ее сознание уже начало гаснуть от удушья и боли, когда Кусланд толкнулся особенно мощно, со стоном содрогнулся и, выйдя, излился на ее обнаженные ноги. И только потом разжал руку на шее Аноры и выпустил ее бедро. Она закашлялась, заваливаясь на бок. – Шлюха и предательница, – сплюнул Айдан и вполсилы пнул ее под ребра. – Твою фрейлину наверняка уже встретили мои люди. Очень удобно: не придется переворачивать тут все вверх дном – ты сама передала мне самое нужное. Он одернул подол Аноры, поправил свою одежду, а затем открыл дверь и сказал кому-то: – Эй, королеве стало плохо. Не иначе, от радости. Помогите мне унести ее в спальню. Ну-ну, детка. Я здесь, я больше никуда не уйду. Он держал ее за руку, а у Аноры не было сил ее отнять. Они снова выглядели на публике идеальной парой… Когда ее принесли и уложили на кровать, Айдан прошептал на ухо: – Не пытайся бежать, милая. И не надейся, что кто-то тебя спасет. Эрлина уже у меня, как и все твои сообщники. Но знаешь… Я сделаю тебе подарок, в память о твоем отце. Ты ведь можешь и не дожить до суда, который окончательно смешает с грязью вашу фамилию. Мне сказали, что Логейн умер, как герой. Может, и его дочь просто тихо скончается в своей постели? Подумай. И вышел, оставив ее одну.  Название: Ma vhenan, ma lath Пейринг/Персонажи: Эльгарнан/Митал Категория: гет, джен Жанр: драма, ER Кинки: война, близость смерти, секс как проявление заботы и нежности Рейтинг: R Размер: мини, 2000~ слов Предупреждение 1: Таймлайн до основания Арлатана. Эльфы еще не рабы, а эванурисы – не мудаки. Авторское допущение о том, что Забытые, обитающие в Бездне, были иной расой, не родственной элвен, и не принадлежали этому миру. Предупреждение 2: Ненависть - не в пейринге, но просвистела рядом. Мифологичность и высокопарность детектед. Предупреждение 3: Не бечено «С уходом солнца мир покрыла тьма, и в небе остались только следы битвы Эльгарнана – капли крови солнца, мерцавшие в темноте». — Из Повести об Эльгарнане и Солнце, рассказанной Гишарелем, Хранителем Ралаферинского клана долийских эльфов. Ненависть распростерла над этим миром черные крылья. Она опалила землю и проникла в сердца народа. Многие века элвен жили, не зная зла, не ведая смерти. И были им добрыми друзьями Первые дети, чьим пристанищем служили густые травы, глубокие реки и высокие деревья. Но живущие в Бездне лживыми речами заставили вождей элвен поверить себе. Получили приют и постигали мудрость мира бок о бок с народом, пока однажды прозванный Гельдаураном не объявил себя и своих братьев богами. Злая их сила, чуждая и жуткая, любое создание исподволь превращала в свою противоположность, искажала элвен и меняла Первых детей. Тогда Эльгарнан, любимец Земли и Солнца, обладавший самым сильным Даром, призвал всех вождей подняться и изгнать пришлых из своих земель - обратно в Бездну, откуда те и явились. Так было. И были те времена смутными и полными печали. *** Высока была скала, с которой открывался вид на Великую равнину. Далеко вокруг, куда бы ни упал взгляд, поднимались ровные ряды укреплений, за которыми укрывались походные лагеря. Суматоха, царившая несколько последних дней, улеглась, сменившись оцепенением, и только напряжение, носившееся в воздухе, становилось все более гнетущим. Сложнее всего – ожидание, и так было всегда. Эльгарнан, первый своего народа, цепким взглядом осматривал боевые позиции, подмечая, готовы ли магические заслоны на высотах, стоят ли засеки для лучников, вскопаны ли волчьи ямы для врагов… Так многому пришлось научиться, когда пришедшие из Бездны явили свой настоящий лик. Орды их прислужников, что раньше были кому-то родичами, кому-то друзьями и близкими, теперь шли стеной, грозя смести с лица земли народ элвен. Ветер бил в лицо, и Эльгарнан прикрывал глаза, хмурился, вновь и вновь вспоминая донесения, растирал пальцами виски и снова изучал позиции. Золото его доспехов казалось тусклым – не было в небе солнца, чтобы его лучи отражались на полированных чешуйках брони, только низкие хмурые облака висели над полем предстоящей битвы. Серый свет, лившийся с неба, бросал на живых мертвенные тени. Будто не вечные и прекрасные дети земли и неба готовились дать отпор врагу и сохранить свой мир – словно тень искажения и ненависти уже пала на них и забрала краски жизни. Не лучший был настрой для битвы, в которой многое зависело от силы духа и готовности победить. Отдав последние распоряжения вестовым, чтобы доставили их вождям, Эльгарнан вернулся к высокому шатру. Просторный и укрытый магией, тот служил и военной ставкой, где сильнейшие среди элвен собирались, чтобы держать совет, и местом, где уставший предводитель мог провести немногие часы отдыха. Последний же совет он, однако, держал здесь не с вождями народа, а с сильнейшими из духов, что сопровождали их в этом походе. Плохие вести принесли ведающие и знающие: о Первых детях, коих коснулась искажающая сила врага – о демонах, которыми пополнилась чужая армия. Печаль и ярость точили сердце Эльгарнана, и память о друзьях, что не по своей воле стали врагами элвен, камнем лежала на душе. Над большим деревянным столом мерцала карта – он ни разу не убирал ее с тех пор, как они встали лагерем. Магия показывала происходившее на Великих равнинах – уменьшенное в тысячи раз в сравнении с тем, что открывалось взгляду с обзорной площадки. Но здесь можно было видеть и то, как наливался красным горизонт, словно кровавые воды стеной подымались над чашей равнины, грозя вот-вот обрушиться через ее края и затопить все вокруг – настолько велика была сила врага, и настолько зловещими казались ее отблески на магическом фоне. Сделав движение рукой, Эльгарнан вновь отправил свои отряды в бой – взмыли ввысь крошечные драконы, пошли в атаку отряды элвен, замерцали сияющими точками духи-защитники… Не раз с вождями он строил битвы, просматривая десятки исходов, предугадывая сотни развилок, и все равно настоящее сражение будет иным – гораздо проще и много сложнее одновременно. Он вновь вгляделся в крошечные фигурки, а потом развеял карту легким жестом. Картинка рассыпалась на сотни мерцающих огоньков, что на мгновение закружились вокруг него, потянувшись на тепло его силы, а затем без следа растаяли в воздухе. Все эти армии – лишь игрушки, разменные фигуры, которыми вожди будут жертвовать в предстоящей войне. И лишь от него зависит, что будет дальше – выдержит ли он завтрашний бой, и сможет ли отстоять право своего народа на свободную жизнь. Он склонил голову, скупыми движениями стянул с рук перчатки, бросив их на стол. Внезапно шатер обдало порывом ветра, и гигантская тень упала на видневшийся сквозь приподнятый полог пятачок земли. Сердце дрогнуло и исполнилось мягким теплом. Как случалось уже многие и многие годы подряд. – Я прилетела так скоро, как смогла, ma vhenan, – она замерла на пороге, завершая превращение, и когда складки легкого платья скользнули по ногам, шагнула внутрь, прекрасная и любимая до боли в сердце. Полог шатра за нею упал, отрезая их от начавшего тонуть в вечерних сумерках мира. Эльгарнан поймал протянутую навстречу руку и коснулся ее пальцев легким поцелуем. А потом привлек супругу к груди и обнял, радуясь тому, как со спокойной взаимностью она приникла к нему в ответ и положила ладони на его бедра. Легкая улыбка скользнула по его губам. – Я и не думал, что мы увидимся до того, как начнется битва, душа моя. Она провела рукой по его щеке, убрала упавшие на лицо пряди и зарылась пальцами в густое золото его волос, легонько поглаживая шею. – Мы подготовили сильнейшие сомнамбории и влили в них столько силы, сколько дает Земле отец Солнце за целый день в небе. Я научила всех вождей, как правильно открывать их, чтобы передать тебе всю силу, и сразу же поспешила сюда. Эльгарнан склонился к ней, желая коснуться ее губ, но Митал остановила его и всмотрелась в усталое лицо. – Я прибыла, и что я вижу, ma vhenan?.. Где мой горячий сердцем и духом супруг? Чью тень я вижу сейчас в его шатре? – Лишь ты и можешь видеть мою тень, – невесело улыбнулся он, провел ладонью по ее спине и отстранился. Прошел вглубь шатра, расстегивая перевязь плаща и ослабляя крепления доспехов. Остановился, снимая наручи и стаскивая нагрудник. – Позволь, я помогу тебе, – раздался за спиной ее голос, и умелые руки, не ожидая позволения, надавили ему на плечи, заставляя сесть на табурет. Споро помогли избавиться от остальной брони, а потом скользнули на грудь, обнимая. – Мы все трепещем в ожидании будущего, друг мой, – шепнула она ему на ухо, крепко прижимаясь со спины и делясь своим теплом. – Нельзя оставаться спокойным, зная, что завтра прервутся тысячи жизней. – Ее руки огладили твердые плечи, а потом начали разминать напряженные мышцы. Эльгарнан вздохнул, перекинув на грудь тяжелую волну волос, и расслабился под ее прикосновениями, а потом и вовсе откинул голову на ее плечо и закрыл глаза. – Столь многих мы потеряли, столь многих еще потеряем – проронил он, и горечь звучала в его словах. – Разве так должны уходить элвен? Те, кто созданы жить и радоваться этому миру? Враг силен – я чувствую, как болит в груди сердце от того, как он искажает магию, от того, как мир корчится в муках, и как кричат те, кому уже никогда не радоваться солнцу и ветру. Он развернулся к ней и крепко сжал в руке ее ладонь. – Завтра я приму силу сомнамборий и стану щитом, чтоб закрыть нас всех от дыхания Бездны. А потом уничтожу Гельдаурана своим мечом и освобожу Элвенан от пришедших. Но я прошу, чтобы ни случилось – держись возле меня, ma lath. Я закрою тебя от всего. Чем бы ни завершилась завтра битва – ты останешься жить. Обещай мне это. Его глаза снова горели огнем, хоть и мрачным, но полным силы и желания защищать. Их пальцы переплелись в крепком пожатии, и Митал кивнула. – Чем бы ни закончилась завтрашняя битва – это не будет концом, любовь моя. Это будет началом Великой эпохи, расцветом Элвенана, и мы пойдем туда вместе. Эльгарнан поднялся и потянул ее за собой. – Да будет так. Твои пророчества всегда сбываются. Пусть и в этот раз слова твои станут плотью и душой этого мира. Ты останешься со мной сегодня? – Конечно, ma vhenan, для того я прилетела. Он привлек ее к себе и коснулся, наконец, желанных и знакомых уже, кажется, целую вечность, мягких губ в долгожданном поцелуе. Они стояли, не размыкая объятий, и целовались, будто юные влюбленные, впервые познавшие радость прикосновений, и тепло струилось между ними, постепенно превращаясь в жар и телесную страсть. Митал скользнула ладонями по его рукам, огладила бока и потянула наверх рубаху, оголяя его живот. Поймала горящий золотыми всполохами взгляд и, улыбнувшись с вызовом, распустила шнуровку на его штанах – чтобы тут же скользнуть рукой внутрь, уверенно обхватывая тяжелую плоть. Горячий вздох обжег ее губы, Эльгарнан замер, а потом толкнулся бедрами, подаваясь навстречу. – Так давно, – прошептал он и, подавшись вперед, подхватил ее на руки и увлек на ложе. – Что бы ни случилось завтра – мы не умрем, ma lath, пройдем вместе всеми путями земными и небесными, проследуем по дорогам Тени и вернемся обратно, чтобы всегда быть рядом. Он склонился над ней, утопая в золотых глазах, в которых плавилось солнце, и умирал от любви раз за разом, соединяя их тела, слушая ее голос и слыша в нем благодарность и отзвуки ответной безграничной страсти. Они любили друг друга неистово, исступленно, нежно и безысходно. В эту ночь они были едины, навечно вместе, рука в руке. Тьма и свет их волос мешались на ложе, и единым было слившееся дыхание. Лишь глубокой ночью они уснули, чтобы с первыми лучами солнца, еще даже не поднявшегося из-за горизонта, покинуть ложе. Эльгарнан потирал ладонью грудь, где снова болело сердце, и его супруга заговором унимала боль, отгоняла ее и заплетала его волосы в тугую косу, чтобы не мешали в бою. Гельдауран был близок, и рядом были Даэрнтал и Анарис – его братья. Природа стонала, и Тень от их присутствия шла рябью. Пора было поднимать войско. Эльгарнан отправил весть всем вождям и поднял сияющий знак в небо над войском. Отовсюду донесся до него ответный зов, и элвен, и союзники их – Первые дети – были готовы встречать врага. – Идем, душа моя, примем этот день, как полагается! – и распахнул крылья, взмывая в небо. Вместе с ними поднимались и другие эванурисы, и взлетали драконы. Эльгарнан осматривал поле битвы и видел, как занимают свои места воины элвен, как выходят к рубежам рыцари-чародеи, предводители которых – хитроумный Имшэль, яростная Збинкек и добрый Гасканг – были достаточно сильны, чтобы удержать землю. Им можно было доверить командование, пока вожди в небе будут отражать дыхание Бездны, которое готовились призвать в мир Гельдауран и его братья. Страшна будет эта битва, и бесконечна печаль по погибшим. Но не время было думать об этом, потому что когда появилась огромная тень, закрывшая собой небо от земли и землю от неба – призвал Эльгарнан весь свой Дар, что был в нем, и обнажил меч, горящий солнечным огнем. Огромен был Гельдауран, объединившийся с братьями Даэрнталом и Анарисом – и распахнулась над ними пустота, и тьма опустилась на мир. Только Гельдауран сиял ярче солнца, полный дыханием Бездны. Тогда Эльгарнан сделал, что был должен. Он забрал силу сомнамборий, открытую ему эванурисами, и принял удар на себя. А пока держался щит – подобрался к Гельдаурану, чтобы поразить его своим мечом. Могучий удар разрубил чудовищную тень, но в тот же миг не выдержал и щит, разлетевшись мириадами осколков. И брызнула всюду проклятая кровь, мерцая в темноте и падая тяжелыми каплями на плачущую землю. Но Эльгарнан смотрел лишь на нее – на вечнолюбимую свою супругу. И простер над ней крылья, заслоняя от падающих капель. Все, куда падал этот дождь, кричало от боли – будь то земля или вода, животное или элвен. Эльгарнан скрипел зубами, чувствуя, как разъедает его броню проклятая кровь и кипящая в ней ненависть, и проникает все глубже, до самого сердца, до самой души, – но не складывал крыльев, пока не осталось в небе ни единой капли. Лишь тогда он позволил себе упасть, и исчезали крылья, которые он был не в силах больше удерживать. Но Митал подхватила его в небе и вместе они спустились на землю. Она обнимала его, прижимая его голову к груди и шептала: - Все закончилось, моя душа, все закончилось… У тебя получилось... Он смотрел на нее, не в силах обнять в ответ, и только улыбался, не говоря о том, как жгли его сердце капли проклятой крови, и чужой, полный злобы шепот холодил душу. «Ничто не кончено, мы подождем, мы вернемся, и прокляты вы, все, кто противился нам, кого коснулась наша кровь. Вы придете к нам, и станете одними из нас, и Бездна поглотит вас.» - Ты была права, любовь моя, все только начинается… Мы победили - и живы. Мы сможем очистить землю от следов, что оставила Бездна… А впереди нас ждет великое будущее… «Может, нам стоит воздвигнуть здесь город, душа моя? Самый прекрасный город, который только видела эта земля?.. Место, где будет жить наш народ… …Арлатан…» Название: Ненависть, вторая ненависть и Андерс Пейринг/Персонажи: м!Махариэль/Веланна, Андерс Категория: гет Жанр: pwp Кинки: бондаж, подглядывание, мастурбация Рейтинг: R Размер: ~1500 Предупреждение: стёб, ненависть не в пейринге Более злобного и упрямого засранца, чем Командор, в Тедасе не рождалось – Андерс был в этом свято убежден. Иногда ему казалось, что Терон Махариэль искренне и незамысловато ненавидит все живое – от птичек на ветках до драконов в небесах. Вместо того чтобы разговаривать с собеседником, как полагается всем приличным эльфам, людям или гномам, он рычал, цедил слова или выплевывал их. Да и смысл этих слов был так себе: сплошь ядовитые подколки да забористая ругань, – Андерс даже терялся, который из вариантов был хуже. Хотя, по его мнению, назвать Терона приличным эльфом могла разве что Винн – и то в силу старческого маразма. Потому что одного взгляда на желчную татуированную физиономию Командора хватало, чтобы понять: у кого-то стремительно назревают проблемы, и этот кто-то, скорее всего – ты. Другие эпитеты Андерса, живописующие Героя Ферелдена, были не менее задорны: «алчный, как церковник»; «вспыльчивый, как огр»; «любопытный, как крыса». А вишенкой на этом торте красовалось, разумеется, «гордый, настолько, что демон Гордыни умер от зависти». Однажды Андерс потратил полдня на то, чтобы разглядеть в нем хоть что-то хорошее. Кто ищет – тот находит! Хорошенько поразмыслив, он понял, что единственное качество, которым мог бы гордиться Махариэль – это практичность. В конце концов, она сохранила жизнь ему, Андерсу. Он был уверен, что именно практичность командора привела в отряд Огрена, Натаниэля и Сигрун: все трое неплохо размахивали своими дрынами и отлично понимали, кто заправляет вечеринкой. Но вот что стало причиной появления в Башне Бдения еще одной дикой твари из дикого леса, для Андерса оставалось загадкой. Насколько тот понял, ненависть Махариэля была довольно либеральна: шемленов он ненавидел лишь чуточку больше, чем своих соплеменников. И все же приволок в крепость шипящий клубок уязвленного самолюбия, обрушив на головы подчиненных двойную дозу эльфийской ненависти. Возможно, это просто показалось ему забавным – рассуждал Андерс. Все знали о непревзойденном чувстве юмора Махариэля: немного более черном, чем способно воспринять живое существо. Как бы то ни было, Веланна влилась в коллектив как нельзя лучше и прекрасно держала всех в тонусе даже в отсутствии Махариэля. То, что происходило, когда рядом наличествовали оба эльфа, Андерс мог описать одним емким словом – скандал. Они непрерывно грызлись, язвили, комментировали, иронизировали и частенько, никого не стесняясь, орали друг на друга, мешая эльфийский и общий. Зачастую рикошетом доставалось и непричастным, и мимопроходящим. И вот как-то раз, сидя на кухне за партией «Порочной добродетели», Сигрун брякнула, что еще немного, и она сбежит из Башни на Глубинные тропы – там как-то поспокойнее. В ответ ей Хоу, как бы между прочим, заметил, что вся эта ругань неспроста. Остальные заинтересовались и вытянули из него признание: по его наблюдениям, это происходит из-за взаимной тяги. – Отличный союз сильвана с крикуном, – восхитился Андерс. Огрен не согласился: – Ежели б у них были шашни, баба поспокойнее стала бы. Командор наш так ее оттягал бы, что она не то чтобы орать – ходить бы не могла! – Точно, – поддержала его Сигрун. – Да и сам бы уставал, и к нам не цеплялся. Тема оказалась благодатной, и ее обсуждали до самой ночи. А после очередного кувшина эля Хоу предложил не гадать, а выяснить – встречаются эльфы или нет. Идея всем, конечно же, понравилась, но решить, кто именно отправится за ними следить, так и не смогли. А потому отдали право определить шпиона очередной карточной партии. Надо ли говорить, что именно Андерс продул ее вчистую? Он принял для храбрости еще одну кружечку и потопал в сторону командорской спальни. Чем дальше он шел, тем страшнее ему становилось. Что будет, если долийцы его застукают? Фантазия начала услужливо рисовать картину за картиной, одну ужаснее другой. Шпионить расхотелось совершенно. «Может, погуляю по замку, а потом вернусь в казарму и скажу, что увидел доказательства?» – Андерс вздохнул. Как бы ни была заманчива эта мысль, он слишком серьезно относился к карточному долгу. «Послушаю немного, погляжу в замочную скважину – и уйду!» – решил он. Однако в комнате царила мертвая тишина, а отверстие для ключа было чем-то закрыто. Андерс легонько потянул за ручку, и дверь, издав громкий и противный скрип, приоткрылась. Андерс в панике отпрыгнул и вжался в стену, его сердце затрепыхалось карасем на песке. Но прощался с жизнью он совершенно зря – судя по всему, хозяина не было дома. Андерс вытер со лба пот, заглянул в щелку и, убедившись, что это действительно так, зашел внутрь. «Если у Командора и Веланны интрижка, улики можно найти и не подглядывая», – рассудил он, как показалось, здраво. Деловито подошел к аккуратно заправленной постели, пошарил под подушкой, заглянул под кровать. Ничего не обнаружив, задумчиво почесал подбородок и полез искать в шкафу. За этим увлекательным занятием он не сразу расслышал громкие голоса, раздавшиеся из коридора. Будь он хотя бы чуточку более трезвым и менее испуганным, маневр ни за что не пришел бы ему на ум, но восемь кружек эля и приступ паники заставили Андерса нырнуть в шкаф и закрыть за собой дверцу. А потом дверь в комнату распахнул мощный пинок, и сдавать назад стало поздно. – И кто мне это говорит?! Почитатель авварских божков?! – пронзительно вопящую Веланну было сложно спутать с кем-то другим. – Шемленской пророчице еще не начал молиться? Хотя, что это я, ты уже давно у Церкви на побегушках. – Fenedhis! – голос Махариэля был очень и очень злым. Андерс невольно поежился. – Заткнись, женщина, длинный язык выдает твой короткий ум. Зачем ворошить мертвечину прошлого, если можно строить будущее? – Будущее? – переспросила она с сарказмом. – Под гнетом шемленов у нас никогда не будет будущего! – Тупые, твердолобые, замшелые упрямцы! – ему показалось, что Терон скрипнул зубами. – Дальше своего носа видеть – это слишком сложно, да? У меня ведь уже начало получаться! Но нет, всегда найдутся жопоголовые придурки, которые все испортят! Которые не хотят видеть, что цель у нас общая! «М-да, – подумал Андерс разочарованно. – Кажется, Хоу ошибся. Единственное, что объединяет эти два куска ненависти – желание заговорить друг друга до смерти…» Нужно было решать, что делать дальше. Прикинув так и этак, Андерс тихо вздохнул – по всему выходило, что ему предстоит здесь заночевать. Отвлекшись, он пропустил, в какой момент тон разговора изменился. – Если понадобится, я вас силой туда затащу, понято?! – когда Терон начинал разговаривать таким низким и страшным голосом, у Андерса возникало только одно желание – оказаться где-нибудь подальше. – А не надорвешься? Все-таки, он не мог не отдать должное смелости Веланны. Перечить Командору, когда его накрывала боевая ярость, мог не каждый. Андерс с любопытством приоткрыл дверцу – самую малость, чтобы полюбоваться этим зрелищем. – Как бы тебя самого не затащили куда-нибудь – силой! В воздухе внезапно мелькнули плети лозы, и Махариэль выругался, закинутый магическим растением в кровать. – Много болтаешь, – Веланна мгновенно оседлала спутанного Терона. – А ведь мы пришли сюда вовсе не за этим, – она склонилась, запечатывая его рот поцелуем. Кажется, дело принимало интересный оборот. Андерс приник к щелке еще плотнее. – Ведьма, – прохрипел Махариэль, когда она выпрямилась. Веланна рассмеялась, скинула с плеч накидку, распустила волосы и повела рукой, приказывая лозе изменить хватку. Теперь Терон лежал на кровати распятым – с раскинутыми руками и ногами. Андерс почувствовал, как его пах потяжелел от прилива крови. – Когда-нибудь я тебя убью, – пообещал Махариэль сдавленно. – Не сегодня, – парировала она, расстегивая на нем куртку. Ее ладони задрали рубаху Терона, ощупывая его грудь и живот. – Enasal, asha... Ma him ar nuvenin*, – тон Махариэля не обещал Веланне ничего хорошего. Но она ответила с игривым смешком: – Иначе бы меня здесь не было, так ведь? – затем запустила руку ему в штаны и ритмично ею задвигала. Терон шумно вздохнул, запрокидывая голову, и Андерс закусил губу. Его собственная рука, путаясь в складках мантии, поползла вниз, высвободила из брюк и сжала у основания член, ставший вдруг твердым и горячим. Он не мог понять, что заводит его больше – беспомощность обычно сильного и страшного командора, властные повадки его партнерши или сама пикантность этой ситуации? Веланна прервалась, распустила шнуровку на своей тунике и медленно огладила Махариэля от шеи до паха обнаженным бюстом. А потом нагнулась, стиснула его член своими грудями и задвигалась вдоль ствола, дыша глубоко и хрипло. Андерс не сводил с Веланны взгляда, его рука скользила в такт ее движению. Терон отчетливо застонал, дернувшись в своих путах. Веланна отстранилась и посмотрела на него с довольной улыбкой. А потом сдвинула на себе белье, насадилась на его торчащее орудие и начала раскачиваться, постанывая и царапая бедра Махариэля – то быстрее, то медленнее, то привставая на коленях, то почти стелясь по его телу. Андерс так увлекся происходящим, что нечаянно надавил на створку шкафа – дверца приоткрылась, и он едва не вылетел наружу. Сердце, в который раз за эту ночь, чуть не выпрыгнуло из его груди. Он поспешно вернулся на место, мысленно мешая молитвы с богохульством. Но страх, смешавшийся с возбуждением, придал его ощущениям новые, доселе неведомые оттенки. Пульсация внизу живота все нарастала, пока не выплеснулась горячим семенем в его кулак. Андерсу пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы не выдать себя нечаянным вздохом. Пока он, закрыв глаза, наслаждался истомой в своем теле, стоны со стороны кровати Терона становились все громче и протяжнее, пока не взорвались хриплыми криками. Андерс усмехнулся: уж очень слаженно это прозвучало. Он устроился на ворохе одежды поудобнее. Главное, чтобы Махариэлю не взбрело в голову достать отсюда что-нибудь, но это вряд ли – сезон теплой одежды наступит еще не скоро. Утром он обязательно проснется от скрипа двери и, выждав время, проберется в казарму, чтобы рассказать товарищам об этой незабываемой ночи. Его усмешка стала шире: крики эльфов никогда не станут для него прежними * Enasal, asha... Ma him ar nuvenin – Торжествуй, женщина... Ты становишься мне нужной. Название: Искра безумия Пейринг/Персонажи: м!Адаар/ОЖП Категория: гет Жанр: pwp Кинки: большой размер Рейтинг: R Размер: ~1100 Предупреждение: Смерть основного персонажа – спойлерИнквизитора Каараса Адаара много. У него слишком громкий и раскатистый голос, слишком тяжелые рога, слишком массивный для молодого коссита торс. Но сейчас ему хочется стать меньше, чтобы женщина напротив не вздрагивала от его прикосновений и не прятала глаза. Когда его громадная ладонь касается щеки Майи, ему самому становится страшно – он может снести ей голову одним неосторожным движением. Рядом с ним она выглядит особенно миниатюрной и уязвимой, хотя Каарасу известно, что Майя – умелый и опасный боец. Она вышла к лагерю Инквизиции в Штормовых землях, покрытая своей и чужой кровью, готовая сражаться или умереть. У Адаара тогда екнуло в груди, а по жилам пробежал огонь – такой восхитительной и неукротимой ненавистью горели ее глаза. Она сказала, что из-за красных храмовников потеряла всех, кого любила, и если ее не возьмут в отряд, она будет убивать одна. Каарасу всегда нравились такие женщины – смелые, горячие, с искрой безуминки во взгляде. Он дал неделю ей – чтобы привыкла к новой жизни, и Лелиане – чтобы подтвердила ее историю, и не дожидаясь ответа тайного канцелера, начал ухаживания со всей присущей ему прямолинейностью. А сегодня Майя пришла к нему сама. Скинула одежду, села на кровать и посмотрела диковато. Адаару кажется, что он пугает ее, и поэтому старается быть нежным, пусть не очень понимает – как это. Он сажает ее на колени и медленно, почти целомудренно целует, хотя готов кусать и властно вторгаться в ее рот своим языком. Его руки гуляют по ее телу осторожно, едва касаясь, хотя ему хочется хватать и мять – до одури жадно. Она прекрасна: обнаженная кожа светится лунным сиянием, аккуратная маленькая грудь поднимается от неровного дыхания – не то взволнованного, не то возбужденного, – ладони нервно сжаты на ее коленях. Но нет, дело не в робости – Майя смотрит на него с вызовом, сползает с коленей и опрокидывается на спину, раскинув руки. – Смелее, здоровяк, я не фарфоровая. – Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Каарас с сомнением. Она лишь тихо и зло смеется. – Если уйду, то вздернусь на какой-нибудь балке, потому что уже мертва. Просто трахни меня, малыш, и не задавай вопросов. Я именно за этим сюда пришла. Ты хочешь меня, я не хочу быть одна – мы прекрасно поможем друг другу. Адаар кивает, принимая ее слова, и отпускает себя с привязи. Теперь он делает именно то, что хотел: хватает ее, словно желанную добычу, до хруста стискивает в объятиях и присваивает с азартом почти плотоядным. Языком, зубами, пальцами изучает ее тело, пробует на вкус, ставит отметины. Наслаждается твердостью тренированных мышц, шероховатостью обветренной кожи и неровностями шрамов. Глаза Майи закрыты, челюсти плотно сжаты. Адаару приходится проявить терпение, и постепенно плоть под его руками расслабляется, начинает отзываться на грубоватые ласки сперва робко, а потом с возрастающей страстью. Широкий палец Каараса проникает во влажное лоно без усилий, скользит по горячим складкам все глубже и настойчивее. Палец тоже слишком большой – стенки влагалища плотно обнимают его со всех сторон. Ему снова становится страшно – сможет ли она, такая маленькая и хрупкая, вместить в себя его член? Он вводит второй палец – на пробу, ему становится совсем узко, и Майя тихо и протяжно стонет, запрокидывая голову. Ее руки наконец-то ложатся ему на плечи, гладят разогретую кожу. Адаар уже еле сдерживается, но все-таки предельно осторожен: ему не хочется ее травмировать. Он входит мучительно медленно, растягивая головкой упругую плоть, ему одуряюще тесно внутри. Майя вскрикивает – скорее от неожиданности, чем от боли. Каарас с радостью отмечает, как изменяется ритм ее дыхания, проникает глубже и глубже, и начинает двигаться – неторопливо вначале, а затем ускоряясь, вовлекая в свой темп. Два тела то вжимаются друг в друга, то разрывают объятия, чтобы вновь сплестись в яростной любовной схватке. Кожа обоих скользкая от пота, хриплое дыхание то и дело срывается в стон. А потом Майя выгибается, с криком впивается в его плечи и понукает, словно поднимая в галоп жеребца. Адаар окончательно подчиняется ее власти. Он ревет диким зверем и, позабыв об осторожности, упоенно в нее вбивается. Удовольствие обрушивается на него огненным смерчем, заставляя содрогаться и сжимать кулаки на чужих предплечьях. – Эй, раздавишь, – слышит он, как сквозь туман, и поспешно убирает руки. С трудом отдышавшись, он привстает на локте и смотрит на Майю. У нее на лбу бисеринки испарины, глаза снова зажмурены, а рот кривит странная гримаса – не то удовольствия, не то страдания. – С тобой все в порядке? – снова начинает беспокоиться он. – Да, – она смотрит на него и усмехается лениво и сыто. А потом неожиданно предлагает: – Немного отдохнешь, и начнем заново. Только давай немного поиграем? Ты хорошо потрудился, к тому же чуть меня не переломал, – полежи на спине, я все сделаю сама. Испуг снова причинить ей боль вспыхивает и гаснет – у нее слишком довольный и уверенный вид. Голос Майи низкий и вибрирующий, глаза сумасшедше горят – совсем как в их первую встречу. Она так красива, что он снова до дрожи ее хочет, а поэтому соглашается на любые условия. Майя обеими руками берет член и, помогая себе языком, приводит его в готовность. Садится на Адаара верхом, скользит по его животу крепкой грудью. Он против воли тянется ответить на ее ласки, но она уворачивается. – Э, нет! Сейчас моя очередь. Давай-ка, я тебя привяжу для верности. И Каарас снова бездумно кивает; его дыхание сбилось, он уже изнывает от желания и предвкушения. Майя подбирает с пола их ремни и крепко фиксирует руки Адаара на спинке кровати. С удовлетворением разглядывает его распростертое тело, спрашивает, нет ли еще двух ремней? И добыв их из сундука, пристегивает еще и его нескромно разведенные ноги. – Хорошая у тебя кровать, крепкая, – говорит она, улыбаясь, и перепроверяет надежность пут. – И как тебе беззащитность, Инквизитор? Заводит? Сделаем-ка еще кое-что. Майя безжалостно отрывает рукав его рубахи, скручивает и завязывает его, как кляп. – Вот теперь ты точно уязвим, как птенчик... – ее рука ложится на его яйца и сжимает неожиданно грубо и болезненно. Адаар дергается и возмущенно мычит – возбуждение мгновенно пропадает, Майя смеется, запрокинув голову. Когда она вновь устремляет на него взгляд, в нем нет и следа веселья. И вот тут на Каараса снисходит понимание: проклиная свою беспечность, он резко дергает ремни, но это бесполезно. – Эта ваша Инквизиция – проходной двор. Даже удивительно, что тебя никто не навестил раньше меня. Наверняка желающих – хоть отбавляй, – Майя подходит ближе, и Адаар невольно пытается отползти, его колотит от ужаса. Он и не знал, что существо из плоти и крови способно смотреть с такой ненавистью. – А я ведь почти не лгала тебе, Инквизитор. Я и вправду потеряла всех своих близких. В Каэр Бронаке. Это ты их убил – моего мужа, отца, мать и брата. И всех наших людей… – ее губы дрожат и кривятся, словно эти слова горят на них огнем. – Я умерла вместе с ними, хоть меня там тогда и не было. Мне не уйти отсюда, да и плевать. И еще больше плевать на то, что будет с этим проклятым миром. Если он сдохнет – тем лучше. Но сначала сдохнешь ты. Майя тянется к своим вещам и вынимает кинжал. – Ночь будет длинной, – обещает она и снова захлебывается безумным смехом. |
@темы: персонаж: Андерс, Dragon Age: Inquisition, Dragon Age Origins + Awakening, Dragon Age: другое, кинк: грубый_секс, отношения: гет, персонаж: Адаар, кинк: оральный_секс, отношения: джен, кинк: вуайеризм, кинк: мастурбация, кинк: доминирование, кинк: грудь, кинк: pwp, персонаж: Кусланд, персонаж: Герой_Ферелдена, кинк: фингеринг, кинк: большой_размер, кинк: изнасилование, кинк: связывание, персонаж: Анора, не-только-бабье лето, персонаж: Митал, кинк: дружба
@темы: кроссовер, Dragon Age 2, Dragon Age Origins + Awakening, Dragon Age: другое, отношения: джен, кинк: мастурбация, кинк: pwp, персонаж: Хоук, кинк: разница_в_возрасте, кинк: разница_в_размерах, кинк: большой_размер, не-только-бабье лето, кинк: даб-кон, кинк: ксенофилия, кинк: проституция, кинк: секс без отношений, персонаж: Флемет, crossitoverteam, AU
@темы: Dragon Age: Inquisition, персонаж: Зевран, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: гет, отношения: слеш, кинк: pwp, персонаж: Хоук, персонаж: Кусланд, кинк: связывание, не-только-бабье лето, Большой куш!
@темы: персонаж: Алистер, Dragon Age: Inquisition, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: гет, персонаж: Тревельян, кинк: юст, кинк: pwp, кинк: первый_раз, персонаж: Кусланд, персонаж: Дориан, не-только-бабье лето, Большой куш!
@темы: Dragon Age: Inquisition, отношения: гет, персонаж: Железный_Бык, персонаж: Инквизитор, персонаж: Лавеллан, кинк: фингеринг, не-только-бабье лето, кинк: уши, (not)your lavellan
@темы: арт, Dragon Age: Inquisition, отношения: гет, кинк: dark, не-только-бабье лето, AU-IN-DA, AU
Название: Леди Бойл Пейринг/Персонажи: Гаспар де Шалон/Вивьен Бойл/НЖП Кроссовер: Dishonored Категория: фемслэш, гет Жанр: PWP Кинки: белая кожа, андрогинность, вселенная Dishonored Рейтинг: R Размер: ~1000 слов  — На сей раз вы превзошли сами себя, моя дорогая Вивьен! Не зря же считается, что нет ничего более роскошного и изысканного, чем ваши приемы. Вивьен улыбается, слегка приподнимая уголки полных губ. Чуть надменно, чуть загадочно. Той самой знаменитой «Улыбкой леди Бойл», которая удостоилась кисти самого Соколова. Она принимает Лорда-регента в своем будуаре — смежной со спальней комнате, посетить которую довелось лишь избранным: самым богатым, самым могущественным мужчинам Империи. Герцог де Шалон, не без ее помощи, относится и к тем, и к другим. Вивьен нарочито неспешно оглаживает камни бриллиантового колье — между прочим подарка герцога — так прекрасно контрастирующего с ее шоколадной кожей. Гаспар неотрывно следит за ее движениями. За тем, как она медленными, волнующими прикосновениями ласкает самый крупный из бриллиантов, уютно лежащий в ложбинке между грудей. В его глазах Вивьен видит только лишь похоть. Впрочем, это ей совершенно безразлично. Их союз основан на взаимной выгоде. Этого более чем достаточно. — Вы уладили дела с поставками меди, герцог? — спрашивает она, присаживаясь на кушетку напротив. Полы золотистого шелкового халата распахиваются, обнажая стройную ногу. Всем известно, что любимые цвета леди Бойл — белый и золотой. Гаспар кивает. То, что удалось застать врасплох того тивианца, разомлевшего от алкоголя и ласк специально нанятой шлюхи, — несомненно, заслуга Вивьен. — Да, моя дорогая, благодаря вам. Не устаю поражаться вашей проницательности. Не иначе, сам Чужой одарил вас ею, — Гаспар подмигивает и сам хохочет над своей шуткой. Вивьен бархатно смеется вместе с ним. Чужой одарил ее значительно большим, чем просто проницательность, но Лорду-регенту об этом знать не полагается. — У меня есть для вас подарок, — посерьезнев, говорит он. Она вопросительно приподнимает бровь, ожидая очередной сафьяновый футляр с драгоценностями, но тут Гаспар сбивает ее с толку: он вскакивает и быстро идет к двери. Спустя пару мгновений, он вталкивает внутрь высокую, закутанную в тяжелый плащ фигуру. Вивьен заинтригована и чуточку раздосадована таким самоуправством. — Ну же, милая леди, не хотите ли взглянуть? Она снимает капюшон с головы фигуры и удивленно распахивает глаза: белые короткие волосы, белая, лишенная пигмента кожа. Стоящее перед ней потустороннее существо, кажется, лишено пола. Его немного вытянутое лицо может запросто принадлежать и юноше, и девушке. Вивьен возбужденно прикусывает губу, нетерпеливо срывает плащ со своего подарка. Девушка. Рослая, с мальчишески плоской грудью, почти совсем лишенная растительности на теле — виден только светлый пушок на лобке. Вивьен обходит ее кругом, разглядывает, не решаясь притронуться к этому снежному великолепию. Соски ее твердеют, а внизу живота становится горячо и мокро. Девушка не шевелится — стоит, напряженно вытянувшись. У нее узкие ляжки, крупные ладони и стопы. Она восхитительно несуразна. Не удержавшись, Вивьен все-таки кладет руки ей на плечи и почти стонет от того, как смотрится ее темная кожа на фоне мраморной белизны. Она избавляется от халата, встает напротив девушки. Пышногрудая, широкобедрая Вивьен — воплощенная женственность. И абсолютная противоположность этой странной девушке, больше похожей на бесполого призрака. Позади слышится сдавленный вздох. Гаспар пожирает взглядом их обеих, его брюки красноречиво топорщатся в паху. Вивьен подается вперед, трогает кончиком языка маленький сосок, обводит ареолу. Девушка вздрагивает и тихо стонет. Вивьен нежна с ней, она гладит, облизывает, пробует на вкус каждый дюйм этого неземного существа. Опускается на колени, прижимается щекой к бледному животу в то время, как ее руки раздвигают длинные ноги девушки. Смазка так обильно покрывает внутреннюю сторону бедер, что оба пальца без труда проникают внутрь. Девушка вскрикивает от удовольствия, непроизвольно двигается навстречу. Сама Вивьен постанывает, запустив руку себе между ног. Она близка к разрядке, но все же останавливается. — Ложись, цветик мой, — хрипло приказывает она. Девушка опускается прямо на пушистый ковер и широко раздвигает ноги. Вивьен ложится сверху, целует ее, исследует каждый уголок ее рта, гладит шею, ключицы, грудь. Внезапно она чувствует, как кто-то крепко хватает ее за ягодицы, приподнимая. Гаспар устраивается сзади, трется вздыбленным членом о ее промежность. Он мучительно нетороплив. Вивьен извивается, пытается сильнее насаживаться на его член, но Лорд-регент безразличен к ее желаниям, он непреклонно держит нужный ему ритм. Все, что ей остается — с удвоенным усердием ласкать свой белоснежный подарок. Вивьен сосет и лижет, вытянув язык, чтобы он проникал как можно глубже. Девушка в который раз конвульсивно дергается и кричит. Вивьен тут же накрывает волной оргазма вместе с ней, она тоже кричит, уткнувшись носом в влажные от смазки и слюны светлые волоски. Ее и дальше скручивает судорогами наслаждения, пока Гаспар с механической размеренностью продолжает фрикции. И вот, наконец, он выходит из нее. По бедру Вивьен стекают теплые капли его спермы, а на ковре рядом с коленом расплывается влажное пятно. Она переворачивается на спину, потягивается, как кошка, глядя на то, как герцог спокойно приводит в порядок свою одежду. Она не стесняется наготы, знает, что на белом ковре ее шоколадная кожа сияет и неизменно притягивает взгляд. Гаспар тычет девушку-альбиноса носком сапога, швыряет ей плащ и грубо выталкивает за дверь. Вивьен довольно жмурится, гладит себя по груди и животу — она удовлетворена, а на все остальное ей плевать. — Где вы нашли это чудо, дорогой Гаспар? — В «Золотой кошке». Она из новеньких. — Герцог садится в кресло, расправляет миниатюрное желтое перо на лацкане сюртука и неспешно раскуривает сигару. — Говорят, ее за долги продал кто-то из моряков. Можете оставить ее себе. Или вернуть в купальни. Как пожелаете. Вивьен равнодушно пожимает плечами. — Я подумаю. Кстати, о купальнях. Вам не кажется, что «Золотая кошка» все же не самое подобающее место для дочери императрицы? Мой дом... — Пендлтоны присмотрят за девчонкой. Селина слишком ее разбаловала, ей следует посмотреть на то, какой бывает жизнь на самом деле. Не волнуйтесь об этом, дорогая, и готовьтесь к следующему приему. Вы ведь задумали маскарад? Уверен, он всем нам запомнится надолго.  Название: Время Пейринг/Персонажи: Аваллак'х/Митал Кроссовер: «Ведьмак» (серия книг А. Сапковского) Категория: гет Жанр: PWP, джен Кинки: односторонний юст Рейтинг: R Размер: ~1000 слов Аваллак'х почти завернул за угол, когда до него донеслись возбужденные голоса. Эти голоса ему были хорошо знакомы. — Нет! Народу не нужна очередная война, Эльгарнан. Нас слишком мало, мы увязнем в ней. Он остановился, прильнув к тяжелой мраморной глыбе барельефа. В последнее время споры Знающей Митал и ее супруга становились все более непримиримыми, смущая и тех, кто должен был последовать за ними в новый мир, и тех, кто оставался. — Много ли ты понимаешь в войнах! Тот мир наполнен Силой до краев. Мы придем и возьмем ее! А потом, — Эльгарнан понизил голос, — мы откроем Большие Врата. Мы дадим Народу Ольх новый дом. Ты и я. Воровато осмотревшись по сторонам, Аваллак'х осторожно выглянул из-за угла. Его наставница сидела на высохшем стволе дерева — Белый Хлад еще не добрался сюда, но растения почему-то уже начали умирать, — неестественно выпрямившись, во всей ее позе чувствовалось напряжение. Эльгарнан стоял рядом, скрестив руки на груди, огромный, яростный, даже здесь не расстающийся со своими золотыми доспехами и пламенным мечом. Митал упрямо покачала головой. В простом белом платье, без украшений и оружия, она обманчиво казалась хрупкой и беззащитной. — Шиадаль была права. Будь ты хоть трижды лучшим из воинов, но жажда славы ослепляет тебя, Эльгарнан. Остановись. Он презрительно хмыкнул. — Так вот в чем дело. Шиадаль. Я мог бы сразу догадаться, кто нашептывает тебе всю эту ерунду. Митал встала, примирительно протягивая к нему руку, но Эльгарнан грубо сжал ее запястье. — Выбирай, на чьей ты стороне, любовь моя. И смотри, не ошибись, потому как в новом мире не будет Шиадаль, но буду я. Он оттолкнул ее, щелкнул пальцами — за его спиной полыхнул оранжевым овал портала. Не глядя более на Митал, Эльгарнан исчез внутри телепорта. Митал обхватила себя за плечи и, опустив голову, присела обратно на высохший ствол. Аваллак'х сделал маленький шажок назад. Под пяткой громко треснула ветка. Митал повернулась в его сторону. Прятаться больше не имело смысла. — Ты все слышал, — кажется, совсем не удивившись, произнесла она. — Это вышло случайно. — Не сомневаюсь. И что ты думаешь? Аваллак'х пожал плечами и промолчал. Он был слишком молод и слишком незначителен. — Ничего? — Митал отвернулась, рассеянно расправляя подол. — Я надеялась, что научила тебя хоть чему-то. — Госпожа моя, — склонился перед ней Аваллак'х, — я целиком и полностью согласен с тобой. — Лис, — улыбнулась она. — Хитрый Лис. Интересно, спроси тебя мой муж, ты бы ответил ему так же? — Нет. Митал подошла к нему вплотную. Она пахла свежескошенными травами и еще чем-то неуловимым, чему Аваллак'х не мог дать названия. Чем-то, что преследовало его вот уже который месяц в самых жарких и непристойных снах. Ученичество у одной из сильнейших Знающих давалось Аваллак'ху невероятно тяжело. Она была слишком красива, слишком мудра, слишком недосягаема. В самых диких и нелепых юношеских фантазиях Аваллак'х мечтал о том, как вызывает на поединок Эльгарнана за то, что тот неподобающе ведет себя с ней. Там же, в этих мечтах, Аваллак'х всегда выигрывал, а потом непременно снисходительно щадил соперника. И тогда Митал, пораженная его прекраснодушием и величием, целовала его так, как целовала обычно Эльгарнана. — Почему же нет? Аваллак'х вынырнул из своих грез. — Что? — Почему бы ты ответил моему мужу по-другому? Разве ты не опасаешься его гнева? Говорят, что гнев Эльгарнана жжется так же, как солнце. — Я бы не стал потакать его честолюбию и эгоизму. По правде говоря, я не вполне понимаю, почему потакаешь ты. Митал грустно усмехнулась. — Это называется любовью, мой дерзкий ученик. Ты знаешь, что такое любовь? Любил ли ты кого-нибудь? «О да! — хотелось воскликнуть Аваллак'ху. — Да, я знаю, что такое любовь! Я люблю тебя всем сердцем! Если бы ты позволила прикоснуться к тебе, показать тебе...» Но он промолчал. Промолчала и Митал, занятая мыслями об Эльгарнане. * * * Она щиплет себя за сосок, проводит ладонью по животу, опускает руку ниже, приоткрывая влажно блестящее розовое лоно. Аваллак'х приникает к ней губами, находит языком твердый бугорок клитора, лижет, посасывает его, одновременно вставив в нее сразу три пальца. Митал, кричит и извивается на постели, простыни давно уже сбились, подушки валяются на полу. Ему и самому впору кричать и извиваться — он стискивает другой рукой основание члена, чтобы хоть немного унять возбуждение, но не спешит прервать эту сладостную пытку, пока не чувствует, как сильно и ритмично сжимаются мышцы влагалища вокруг его пальцев. Тогда он ложится сверху, наслаждаясь дрожью, продолжающей сотрясать тело Митал. Он входит в нее резко и быстро, сразу на всю длину, упираясь в шейку матки. Митал протяжно стонет, чуть приподнимает таз, подстраиваясь под его движения. Это дарит ему волшебные ощущения, гораздо лучше, чем все, что Аваллак'х испытывал раньше. Митал опытна и терпелива — она наставляет его прикосновениями, вскриками удовольствия. А он компенсирует недостаток практики присущей только юности горячностью. Аваллак'х глубоко вздохнул и сел на кровати. Ему было жарко, сердце учащенно билось, почти болезненное напряжение в паху требовало быстрой разрядки. — Сон, — прошептал он спустя пару минут. — Всего лишь сон. Ее никогда не было здесь, в Тир на Лиа. Ее вообще никогда не было в его постели. Тогда он был ей безразличен, а теперь ее уже никогда не будет, если только… Аваллак'х поднял голову и посмотрел на одиноко светящееся окно королевской спальни. Возможно, маленькое, сморщенное существо, непрерывно сопящее у груди Шиадаль, даст ему надежду найти Митал среди бесчисленного множества миров. * * * — Ты изменился, — на чистейшем Hen Llinge сказала высокая черноволосая d’hoine. На ней надеты какие-то нелепые тряпки, куча подвесок и странного вида украшений. Единственное, что в ней хоть как-то напоминало Митал — глаза. — Ты тоже, — сдержанно заметил он. D’hoine засмеялась неприятным, каркающим смехом. — Я удивлена, что тебе удалось прорваться сюда сквозь Завесу, Креван. Но ты всегда был способным. Самым способным. Жаль, что тебя не было с нами. Возможно, все пошло бы совсем иначе. — Она склонила голову набок. — Впрочем, сделанного не воротишь, так ведь? Это могло бы быть под силу только Владыке Мест и Времени. Он, не мигая, уставился в равнодушные желтые глаза человеческой женщины, потом перевел взгляд на беловолосую девушку с мечом за спиной, сидевшую на валуне неподалеку. — Да, — тонко улыбнулся Аваллак'х, — только ему. Название: Приручить «Ворона» Пейринг/Персонажи: Влад Талтош/Зевран Кроссовер: С.Браст, серия книг о Владе Талтоше Категория: слэш Жанр: PWP, джен Кинки: секс по пьяни, сайз-кинк Рейтинг: R Размер: ~2000 слов Примечание: Несколько абзацев после самопредставления персонажа стоит читать тем, кто хорошо знаком со вторым сеттингом. Остальные могут без лишних сомнений проматывать дальше — там Зевран и все сопутствующее. POV выбран в виде формы изложения, поскольку таким образом написана вся серия книг о Владе Талтоше. В тексте нарочно отражены наоборот некоторые данности второго канона. Краткий экскурс в историю оригинального Влада Талтоша Владимир Талтош — человек. В Драгейре таких называют «восточниками», так как предки тех, кто теперь населяет гетто портового города Адриланки, жемчужины Драгейрианской империи, когда-то прибыли сюда с востока континента, из страны, называемой Фенарио. Истинные драгейриане же (в Фенарио их почему-то называют эльфами) относятся к восточникам пренебрежительно и считают людьми третьего сорта (вторым сортом они считают своих соплеменников из Дома Теклы). Они смотрят на таких, как Влад, свысока — во всех смыслах. Средний драгейрианин выше среднего восточника минимум на голову, а то, что у восточников растут волосы на лице и теле, является традиционным поводом для насмешек. Поэтому Талтош демонстративно носит густые усы, хотя Нойш-па, его дед, не устает просить о том, чтобы он ради собственного блага принял, наконец, драгейрианские традиции и перестал выпендриваться. Драгейрианское общество подчинено жесткой клановой системе. Оно делится на семнадцать Домов, каждый из них носит название тотемного животного, которое, согласно легенде, дает выходцам из соответствующего дома особые личные качества. Каждый Дом, отвечая устоявшейся традиции, контролирует свою четко определенную часть драгейрианской экономики, и выходцу из одного Дома пробиться в сферу, которую от века занимает другой Дом, практически невозможно. Все знают, что лучшие воины выходят из Дома Дракона, а лучшие дипломаты — из Дома Атиры, и спорить с этим утверждением не возьмется ни один смельчак. Единственный Дом, который принимает под свое крыло всех возможных отщепенцев, полукровок и даже восточников — Дом Джарега, по сути, широчайшая мафиозная структура, контролирующая все криминальные операции в Империи. Влад Талтош когда-то смог приобрести в Доме Джарега право носить традиционные цвета Дома и даже титул баронета. Но это не главное. Главное, что среди наемных убийц Адриланки Влад Талтош — один из лучших, и многих это раздражает — в особенности, Правую руку Джарегов, средоточие воров и убийц, которую возглавляет некий Дьявол. У Влада есть ручной джарег, маленькая ядовитая крылатая рептилия-падальщик по кличке Лойош, который не слезает с его плеча и постоянно дает ему советы посредством псионической связи. История Влада Талтоша скроена из бесконечной череды конфликтов с Домом Джарега и попытками доказать, что необязательно быть драгейрианином, чтобы преуспеть — главное, быть наглым и очень-очень сообразительным. На узких улочках Антивы каждый может найти себе приключений. Антива славится тем, что развлечения здесь — на любой вкус. Если один превосходно проведет время в каком-нибудь ресторане на одной из набережных, то второй развеет тоску, столкнувшись с людьми, с которыми в обычной ситуации он никогда бы не встретился. И исход у первого со вторым, ясное дело, будет разным. К слову об опасных типах. Я — Владимир Талтош, наемный убийца родом из Андерфелса. И для Антиванских Воронов я — кость в горле. Как у меня все получается? Крейгар говорит, что я чересчур наглый, но это все же в большей степени достоинство, чем проблема. Похоже, он прав. Крейгар часто оказывается прав в том, о чем берется утверждать с серьезной миной. Мою контору достаточно трудно найти в закоулках бондарного квартала, и это неизменно радует. Случайные люди здесь не появляются, а если кто-то вдруг и откроет дверь, которую не должен был открывать, его встретит Мелестав, мой секретарь, и очень вежливо спросит, какого демона гнева этому заблудшему тут надо. Мелестав, хоть и эльф, но выглядит устрашающе, особенно когда интересуется с душой. За это я его и держу. За душевность. В конторе небольшая прихожая, которую занимает Мелестав, и две комнаты, моя и Крейгара. Крейгар — мой давний компаньон, почти правая рука, и у него есть восхитительная особенность, которой я не устаю удивляться. Он умеет быть по-настоящему незаметным. Возможно, это следствие его темного прошлого, о котором он мне не рассказывает. Крейгар то ли когда-то слинял из Воронов, то ли насолил какому-то аристократу до такой степени, что предпочел сменить имя и научился изощренно прятаться. Я бы мог предположить, что на самом деле Крейгар — принц в изгнании, но у эльфов не бывает принцев. Да, и Крейгар тоже — эльф. Меня окружают эльфы, и среди них я чувствую себя просто громадиной. Наверное, их смущает, что во мне почти шесть с половиной футов роста. Но ведь размер — не главное, правда? И даже теперь напротив меня за столиком жутко дорогого ресторана сидит очередной эльф. «Ворон». Весьма симпатичный, если вы понимаете, о чем я. Он-то точно понимает и пользуется этим своим качеством безо всякого стеснения. — Как там тебя? — я постучал по столу обратным концом вилки. Нойш-па, мой дед, когда-то награждал меня подзатыльниками за подобные фокусы. Когда мы переехали в Антиву, он с усердием учил меня вести себя так, будто я здесь родился. Но физиономия моя все равно оставалась слишком западной, грубой по-андерфелсски. Да это и неважно. То, чего я успел добиться за тридцать с небольшим лет своей жизни, случилось по большей части вопреки принятым в Антиве правилам. — Зевран Араннай, — эльф улыбнулся так радушно, будто бы я поинтересовался здоровьем его драгоценной бабушки. Хотя, могу побиться об заклад, что бабушки у него нет и не было. А если бы и была, он заколол бы ее за пару золотых. С такого станется. Несмотря на сияющую улыбку, глаза у него смотрели цепко и пытливо. — Почему «Голубое пламя»? — спросил я, осматриваясь. — А почему нет? — усмехнулся эльф, назвавшийся Зевраном. — Тебя что-то смущает? — Тут слишком много «Воронов», — ответил я, хотя на самом деле меня это совершенно не волновало. В последнее время я не лез на их территорию. — А иногда, говорят, бывает и сам Демон. — Мы уступим столик, если он придет, — ответил Зевран. — А покуда он не явился, давай перейдем к делу. Он излагал, а я слушал, подперев рукой щеку. Он пересыпал речь кучей цветистых словечек, видимо, считая, что так убедит меня быстрее. Но мутная история, если ее облечь в красивую оболочку, вряд ли станет менее мутной. Я поднял руку, предлагая ему остановиться. — А теперь коротко и ясно объясни мне, зачем «Ворону» от дома Араннай понадобилась помощь Владимира Талтоша, — сказал я. Лойош, мой ручной ворон, глухо каркнул. Зевран в который раз посмотрел на птицу с интересом. Лойош всегда вызывает массу внимания, и многие ищут в том, что я его всюду с собой таскаю, какой-то скрытый смысл. На самом деле именно Лойош меня когда-то выбрал и сидит на моем плече только потому, что хочет этого сам. — Потому что ты — лучшая кандидатура для того дела, в котором я собираюсь принять живейшее участие, — улыбнулся Зевран. — Ты, как я посмотрю, умен, по слухам — умел, а с твоей внешностью — весьма внушительной, конечно, но, не в обиду будет сказано, совершенно обычной среди людей — ты привлечешь куда меньше внимания, чем один излишне красивый эльф. Он любовался собой без толики стеснения, по всей видимости, ожидая от меня какой-то поддержки его самовосхвалению. Я хмыкнул. Красота красотой, а видеть возможности он умел. Зевран был прав: многие из приближенных моих незадачливых жертв часто принимали меня за торговца вразнос или уборщика. Такие усы, как у меня, в Антиве носил только всяческий сброд, типа сбежавших от холода и голода ферелденцев. Это часто мне помогало. Во всяком случае, охранники или слуги, которые сочли меня в свое время недостаточно опасным, впоследствии, когда их патрон отправился прямиком к трону Создателя, горько пожалели о своей ошибке. Наверное. Я их не спрашивал. — Ну и, ко всему прочему, мы с тобой разделим оплату, — довершил Зевран, заговорщически сузив глаза. — Деньги, друг мой. Пятьдесят монет. Знаешь, такие золотые кругляшки с профилем королевы Аши? — С этим все понятно, — сказал я. — Но я знаю еще кое-что. «Вороны» не берут помощников со стороны. Честь гильдии и все такое. Что скажешь? — А это уже мои проблемы, — подмигнул Зевран. — В конце концов, единственный «Ворон» здесь — я. Лойош на моем плече обиженно каркнул. — Демон с тобой, — сбалагурил я. — Но детали будем обсуждать не здесь. Придешь ко мне в контору, там и поговорим. — Идет. — Зевран ухмыльнулся и смерил меня взглядом, который иначе как плотоядным я бы назвать не смог. — Предлагаю тогда насладиться вечером, — сказал он, поднимая бокал. — И превосходным вином, как же без этого. Мне, знаешь ли, редко выдается возможность провести вечер в таком чудесном месте, как это, и с настолько, хм, интересным мужчиной. Я потер шею. Не то, чтобы мне очень уж хотелось продолжать в том же духе, но и против я ничего не имел. В конце концов, некоторая толика привязанности еще никому не вредила, особенно когда в перспективе есть шанс столкнуться с некоего рода проблемами. Ну знаете, вроде необходимости решить, меня убивать или соседа. Конечно, опрометчиво было думать, что «Воронам» свойственно следовать личным мотивам, но как знать наперед? Опыт подсказывал мне, что невероятное вполне себе часто случается, несмотря на то, что оно — невероятное. Я люблю душевную теплоту. Я вообще сентиментален, знаете ли. Даже свои стилеты всегда из тел жертв вынимаю. Чуть позже я понял, почему именно «Голубое пламя». Зевран снимал комнату в здании напротив. Подонок просто не хотел далеко ходить. Комнатушка была одной из множества безликих помещений, которые сдают приезжим, безо всяких признаков того, что в ней пытались обживаться. Меня это не расстроило. В нашем распоряжении была вполне крепкая кровать и бутылка ривейнского персикового бренди. — Что мне нравится в человеческих мужчинах, — прошептал Зевран, нетерпеливо стаскивая с меня куртку, — так это то, что есть за что ухватиться. — У женщин этого еще больше, — съязвил я. Хорошо, что Лойош уже улетел в направлении дома. Он терпеть не может, когда я глупо шучу. — Я не вижу здесь ни одной, — возразил Зевран. — Так что давай прекратим болтать, хотя и в этом деле я — несомненный мастер, и приступим к главному. В том деле, к которому мы поспешили приступить, он тоже был докой, стоило признать. Увы, я не готов похвастаться тем, что мог бы сравнить его с сотней собственных любовников, но тех немногих, что у меня были, он превосходил. Надо бы спросить, где научился. Возможно, у «Воронов»? Целоваться, кстати, я с ним не стал. Это чересчур личное. Вроде бы он не обиделся. Расправившись, наконец, с моими одежками, он взволнованно вздохнул и провел рукой над растительностью у меня на груди. Едва заметное касание тут же чувствительно отозвалось ниже пояса, хотя там уже и так все давно пришло в боевую готовность. — А я уж думал, что все силы ушли в твои роскошные усы, — восторженно произнес Зевран, опустив взгляд. — Приятно иногда ошибаться в предположениях. — Не волнуйся, сил у меня достаточно, — нашел в себе силы ответить я, чувствуя, как его небольшая ладонь гладит мой член в точно и правильно угаданном ритме. Зевран снова провел рукой по моей груди, но уже с силой, приятно болезненно задев напряженные соски, и оседлал мои бедра, крепко стиснув их своими. Я же лежал и разглядывал его, почти забыв о том, что и самому неплохо бы вовлечься в процесс. Эльф был красив и под одеждой тоже (хотя было странно ожидать, что под плотно сидящим кожаным доспехом вдруг обнаружится нечто вялое и невразумительное), а причудливый рисунок татуировки, обвивавшей его жилистый торс, выгодно подчеркивал мускулы. Его тело тоже жаждало внимания, и я со всем присущим мне благородством его оказал. Зевран, когда моя пятерня начала решительно действовать у него в паху, резко вздохнул и закусил губу. По правде сказать, шевелиться мне было лень — выпитое за вечер мягко вжимало меня в матрац, но парень все-таки старался, и я решил не быть бесчувственным подонком. Его волосы пахли дымом. Я ткнулся в них носом, пока он целовал мои плечи. Касания его юрких ладоней на спине, боках, груди почти заставили меня забыть о том, что через пару дней нам придется заняться сомнительной со всех точек зрения работой. Может, на это и был расчет? А потом я уже не думал. Зевран опустился ниже, и я убедился в том, что работать языком он и впрямь умеет. Наверное, его свойство без устали трепаться поспособствовало оттачиванию нужных навыков. «Лишь бы не подавился», — подумал я, глядя, как он смело забирает мой член все глубже и глубже. К счастью, обошлось. Непохоже было, будто меня для него слишком много. Когда к промежности начали подкатывать многообещающие спазмы, я мягким движением заставил его подняться. Казалось, он был чуть ли не оскорблен, но, вытерев губы, отшутился: — Что-то я увлекся. Редко встретишь подобный экземпляр, знаешь ли. Надеюсь, не переусердствовал? — Хм, нет, — выдавил я. — Но лучше бы двигаться дальше. Экземпляр в рабочем положении долго не протянет. Это все бренди. Он подготовил себя сам, выудив из-под кровати баночку с маслом, и мне ничего не оставалось, кроме как поддаться молчаливому призыву и навалиться сверху, ощутив жар и тугое сжатие внутри его бесспорно красивой задницы. К счастью, опасения насчет того, что я могу оказаться для него слишком большим и в этом смысле тоже, не оправдались. Но когда время понеслось скачками, а я понял, что едва ли не рычу, впиваясь пальцами ему в бока, то на мгновение испугался, что я его раздавлю. Но эти эльфы всегда оказываются крепче, чем кажутся. Он даже кончил на пару секунд позже, чем я. Конечно же, я не собирался оставаться у него на ночь. Натягивая сапоги, я сказал: — Спасибо за вечер. Буду ждать тебя завтра в конторе, адрес ты, могу поспорить, уже разузнал. Может, хоть тогда ты разъяснишь толком, зачем «Ворону» помощник вроде меня. — Я непременно приду, — с придыханием произнес Зевран, безо всякого стыда растянувшись голышом на влажной простыни. Я бы на его месте прикрылся. — Что ж, если подозрения тебя не оставляют даже после того, как мы подарили друг другу несколько десятков весьма приятных минут, то, верно, пора открыть карты. Я давно ушел из «Воронов», Влад, а потому можешь уже отказаться от тех опасений, которые ты на этот счет испытывал. Я был удивлен, если не сказать больше. — И к чему был весь этот балаган? — Не знал, как к тебе подобраться, — хмыкнул эльф. — Я слышал, что заказы от кого попало ты не берешь, так как несколько раз обжигался на нанимателях без гроша в кармане, а «Вороны» на бедность не жалуются. А еще я слышал, что тебя заводят загадки и дела, над которыми нужно поломать голову. Что тебе сообщил твой компаньон, когда я попросил его организовать встречу с тобой? «Влад, „Вороны“ хотят предложить тебе работу», так? — Он мастерски изобразил скрипучий голос Крейгара, а потом добавил: — Ты согласился почти сразу же. Мне хотелось возбудить твой интерес, и я не просчитался — во всех смыслах. — Не боишься, что теперь я сломаю голову тебе? — лениво произнес я, чувствуя, как он продолжает шарить по мне взглядом. — Не люблю, когда со мной играют в странные игры. — Нет, — улыбнулся Зевран, — потому что дело пахнет хорошими деньгами, а я готов выдать тебе предоплату прямо сейчас. Возьми кошель в тайнике вон за той картиной. В знак, так сказать, моего расположения. И кстати, поиграть с тобой еще я вовсе не против. Есть у тебя в конторе комната, где хорошо запирается дверь? — Я чувствую себя шлюхой, которой заплатили за услуги, — пробормотал я, вытаскивая из пыльной дыры мешок с золотом — да, там действительно хранилось золото, ровно половина от той суммы, на которую мы договорились. Вопрос о комнате я решил проигнорировать. — Я мог бы многое рассказать тебе о шлюхах, но давай в другой раз, — протянул Зевран, зевая. — Завтра я буду у тебя. — Говорят, что от «Воронов» по своей воле не уходят, — решил я спросить напоследок, почти в дверях. — Ты рисковал, приходя в «Голубое пламя». — Риск стоит свеч, уж поверь мне, — ответил Зевран. — Убедишься сам. Если Крейгар скажет, что я снова впутываюсь в дело, из которого рискую отправиться сразу на погребальный костер, он будет прав. Впрочем, «Ворон», даже и не до конца ручной, — хорошее подспорье. Лойош подтвердит. P.S. Мой кабинет не закрывается. А вот кабинет Крейгара… |
@темы: Dragon Age: Inquisition, персонаж: Зевран, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: фемслеш, отношения: гет, отношения: слеш, кинк: юст, кинк: pwp, персонаж: Вивьен, кинк: разница_в_размерах, персонаж: Гаспар де Шалон, не-только-бабье лето, кроссовер: Dishonored, кроссовер: Ведьмак, персонаж: Митал, crossitoverteam, AU
Название: Справедливость
@темы: арт, персонаж: Йован, Dragon Age: Inquisition, Dragon Age Origins + Awakening, отношения: гет, кинк: dark, отношения: джен, персонаж: Корифей, кинк: вуайеризм, кинк: бладплей, персонаж: Кальперния, персонаж: храмовник, не-только-бабье лето, DA-DarkSide
@темы: Dragon Age Origins + Awakening, отношения: гет, кинк: юст, персонаж: Амелл, кинк: pwp, персонаж: Кусланд, персонаж: Логэйн, персонаж: Герой_Ферелдена, кинк: фингеринг, кинк: секс_за_деньги, не-только-бабье лето
@темы: организационное
Ограничений на кинки и рейтинг нет - только ваша фракция, ваш пейринг или ваш персонаж!
), а также один сольный участник, играющий за ж!Лавеллан@темы: фест, не-только-бабье лето, организационное
@темы: фест, Не-только-бабье лето, организационное
@темы: фест, не-только-бабье лето, организационное
@темы: Dragon Age: Inquisition, ж!Хоук, м!Адаар, отношения: гет, кинк: фемдом, кинк: бладплей, кинк: насилие, кинк: angry sex
