Большой куш! 2 тур

[Большой куш!]

Название: Мат королеве Пейринг/Персонажи: м!Кусланд/Анора Категория: гет Жанр: pwp Кинки: фингеринг, оральный секс, анальный секс, асфиксия, изнасилование Рейтинг: R Размер: ~1700 Примечание: тайминг – пост-ДАИ. Кусланд-консорт нашел лекарство от Зова (подробности неважны) – Ваше Величество! – Эрлина ворвалась в кабинет королевы без стука. Анора выронила нераспечатанное письмо и вскочила – судя по перепуганному виду фрейлины, на Денерим снова обрушился Мор, не меньше. – Ваш супруг… вернулся! Королева побледнела. – Где он? – Уже идет сюда! Анора метнулась к ящику стола, выхватила из корсета ключ и, едва не выронив его, отомкнула хитрый гномий замок. – Держи! – королева сунула Эрлине в руки шкатулку с письмами. – Беги в мои покои, ты знаешь, что нужно перепрятать. Я постараюсь его задержать. Фрейлина кивнула и быстро вышла, спрятав шкатулку под ворохом исписанного пергамента. Анора пригладила волосы и глубоко вздохнула: – Помоги мне Создатель! Хорошо, что она всегда держала все компрометирующие ее документы – договоры, закладные, дарственные – под рукой, чтобы в случае чего их уничтожить. Однако за последние два года она немного расслабилась и могла кое-что пропустить. Но кто же знал, что услышавший Зов Кусланд выползет с Глубинных троп и явится обратно?! Дверь кабинета снова распахнулась. На Айдане была дорожная одежда, изрядно пропыленная и грязная. Так мог бы путешествовать какой-нибудь захудалый банн, но никак не командор Серых Стражей и, тем более, консорт. Удивительно, что стража пропустила его во дворец – в таком-то виде. Хотя кто и когда мог его удержать? – Добрый вечер, миледи! – на его лице сверкнула до боли знакомая насмешливая улыбочка. Он держался так, как будто они расстались только вчера. Анора быстро оглядела мужа: он почти не изменился. Разве что черноты под глазами стало меньше, кожа выглядела здоровее, а на скуле появился новый шрам. – Айдан, – она не стала ломать комедию с аханьем и падением в обморок. Ее супруг не был дураком. Напротив, он был излишне умен, пронырлив и хитер. – Не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу. – Ну, сделай хотя бы вид, что рада моему воскрешению, – он прогулялся по кабинету и рухнул в ее кресло, закинув ноги в грязных сапогах на заваленный бумагами стол. От Айдана несло лошадиным потом и гарью, и это ужасно беспокоило. – Я рада, – голос Аноры был мягким, как шелк. Это безупречно работало с Кайланом, весьма неплохо – с отцом, но с Кусландом нередко давало осечки. Он славился непредсказуемостью, граничащей с безумием. Жаль, она выяснила это слишком поздно. Анора подошла к мужу, встала напротив и смущенно усмехнулась. – Прости, я не могу прийти в себя от неожиданности. Я ведь успела тебя оплакать… – Неужели ты умеешь плакать? – он издевательски заломил бровь. – Мне казалось, ты будешь хохотать от радости. Анора обиженно поджала губы и досчитала про себя до десяти. В день его отъезда она и вправду напилась в опустевших покоях и, хохоча, кромсала ножом его вещи. Но он не мог этого знать! – Должно быть, ты путаешь меня со своей болотной ведьмой! – воскликнула она с показным возмущением. – Советницей Императрицы, – поправил он и удовлетворенно склонил голову, увидев, как Анора, не справившись с эмоциями, зло прищурилась. – Вас невозможно спутать, милая. Я всегда тебе это говорил. Ну, рассказывай, как ты тут жила? Он начал небрежно перебирать ее корреспонденцию. – Что именно ты хочешь услышать? Что мне было трудно без тебя? – спросила она, повышая голос. Это было чистой правдой. Айдан за короткий срок успел завоевать полное расположение знати, а простолюдины и вовсе были готовы на него молиться. Так что, вторично овдовевшую королеву встретили более чем холодно. Кусланд снова скривил угол рта улыбкой: – Да, говори, говори… Как же я соскучился по твоему вранью, – и начал выдвигать ящики стола, быстро просматривая их содержимое. Аноре пришлось опустить глаза, чтобы не испепелить его яростным взглядом. – Можешь не верить, но все эти два года я ощущала рядом с собой пустоту. И была от этого безмерно счастлива: он взял ее за горло еще до свадьбы, а после первого же неудачного покушения, организованного ею, эта хватка стала просто стальной. Кусланд откуда-то выгреб столько неприятных секретов, способных навеки погубить ее репутацию, что ссориться с ним стало смертельно опасно. Чтобы выжить, ей приходилось ежедневно доказывать свою полезность ему и Ферелдену – Кусланд оказался горячим патриотом. Так что стране их совместное правление приносило несомненную пользу. – Ах ты, змея, – протянул Айдан почти ласково и поднялся с кресла. – Ладно, пойду умоюсь и переоденусь с дороги, а потом посмотрю поподробнее, что ты тут намухлевала. Анора заступила ему дорогу – Эрлина наверняка еще не успела покинуть королевские покои. – Айдан, – начала она, прикасаясь к его запястью, затянутому в грубую кожу. – У меня было время, чтобы все обдумать. Я горько сожалела, что не могла сказать тебе это в лицо, и вот, Создатель дал мне этот шанс… Прости меня. Он взял ее за подбородок и с требовательным любопытством заглянул в глаза. – Наверное, сейчас здесь разверзнется новая Брешь. Я не ослышался, милая, – ты извинилась? Анора невольно сглотнула под его жестким взглядом. – Я слишком жаждала власти, чтобы понимать, как сильно ты мне помогал, когда был рядом. И это тоже было отчасти правдой, поэтому она ненавидела его сейчас особенно горячо. Заново перехватить нити управления страной, сосредоточенные в его руках, было трудно. И теперь, когда ей это удалось, когда получилось вновь вернуть себе уверенность и безопасность – он вернулся! Кусланд продолжал испытующе на нее глядеть, и Анора ласковым жестом положила свою ладонь поверх его. – Я всегда восхищалась тобой, Айдан. Но лишь потеряв осознала, насколько ты мне нужен. В его зрачках зажглись новые, незнакомые ей огоньки интереса. Надеясь, что истолковала их правильно, она провела кончиками пальцев по его небритой щеке. Ей нужно выиграть еще хотя бы пятнадцать минут. А лучше полчаса, чтобы Эрлина успела покинуть дворец. Кусланд медленно улыбнулся. – За что я тебя люблю – так это за способность удивлять. Он притянул ее к себе и поцеловал – так же неторопливо и обстоятельно, как делал это раньше. Анора закрыла глаза, вызывая в памяти сцены из фривольных орлейских романов и пытаясь возбудиться по-настоящему: на поддельную страсть Айдан точно не купится. Она потерлась об него грудью, взяла его руку, провела ею вдоль своего тела. «Это просто секс, – думала она. – Внезапный и случайный, как с сыном банна Альфстанны на прошлой Сатиналии». Вспомнив пылкость юного Эдвина и нескрываемое обожание в его глазах, она томно вздохнула и положила руку Айдана на свое лоно. Кусланд не заставил себя упрашивать: ладонь проникла между ее бедер, лаская промежность сквозь шелк платья, и Анора постаралась сосредоточиться на своих ощущениях. Это оказалось не так трудно, как она боялась – ее муж прекрасно знал, что именно нужно делать, к тому же сказалось длительное воздержание. Она тихо охнула, распаляясь уже по-настоящему, и повернулась к Кусланду спиной, упираясь в стол и призывно прогнув поясницу. «Еще минут двадцать», – подумала Анора. Айдан задрал подол платья ей на плечи, огладил ягодицы, стянул белье. Теперь, когда она не видела его лица, реагировать на ласки стало легче. А потом пальцы проникли внутрь, задвигались, пробираясь все глубже, и ей стало по-настоящему хорошо. Оскорбленная долгим пренебрежением плоть успевала сейчас урвать свою дозу удовольствия. Она уже почти приготовилась кончить, но Айдан неожиданно прервался и поднес пальцы к ее губам. Она с готовностью их облизнула, ощутив на языке собственную смазку. Кусланд погрузил пальцы в ее рот, как перед этим проникал между ног, и задвигал ими в том же темпе. И Анора обхватила их губами, облизывая и посасывая. А потом руки мужа властно ее развернули, принуждая встать на колени. Она не стала протестовать. «Просто плоть. Просто мужчина», – напомнила она себе. И когда перед ее лицом оказался вздыбленный член Кусланда, поняла, что вовсе не против к нему прикоснуться. Айдан провел головкой по ее губам, Анора с охотой обвела ее языком и прошлась ладонью вдоль твердого ствола. Муж крепко ухватил ее за волосы, безжалостно портя прическу, и жестко вошел в рот. Она вздрогнула, но быстро приноровилась к забытым ощущениям, чувствуя странный азарт. Она положила руки ему на бедра, чтобы было удобнее брать член на комфортную ей глубину, но Кусланд болезненно дернул ее волосы и задвигался сам, грубо засаживая член ей в рот. Наваждение спало – Аноре снова стало противно. Однако она понимала, что спасает так свою жизнь, поэтому терпела и ждала, когда все прекратится. Но оказалось, что Айдан только разохотился. Он вынул член, приподнял Анору, ставя на четвереньки, и прижал ее голову к ковру. Она протестующе вскрикнула, когда Кусланд вошел в ее зад, но он ожег ее ягодицу сильным и очень болезненным шлепком. – Ах ты сучка, – нежно и жутко произнес он. – Я все ждал, как далеко ты можешь зайти. Думаешь, переиграла меня? Думаешь, я ничего не знаю? И вот тут Аноре стало по-настоящему страшно. И по-настоящему больно. Потому что теперь Айдан трахал намеренно жестоко, грубо стискивая ее бедро, вжимая голову в пол и травмируя неподготовленное нутро. – Сколько тебе заплатили, чтобы ты впустила сюда венатори? – прошипел он, наклоняясь к ее уху. – А за то, чтобы ты не вмешивалась, пока мудаки с посохами и мечами выкашивают твой народ? Надеюсь, не продешевила? – Это ложь! – простонала она, обливаясь холодным потом. – Отпусти меня, ублюдок! Кусланд рассмеялся. – Ах, я теперь снова ублюдок, милая? Как быстро исчез твой восторг от моего воскрешения. Его рука резко ухватила ее за горло и крепко сжала, заставив Анору захрипеть. – Как же мне хочется свернуть тебе шею, – сказал он мечтательно. – Но лучше я сделаю это принародно. – У тебя нет доказательств… – с трудом выдавила Анора. – Я сама тебя казню… за покушение и надругательство… – Ух, как я люблю твою наглость! – простонал он, ускоряя темп. – Давай, не останавливайся, угрожай мне, детка! Анора дернулась, но пальцы на ее горле сжались так, что у нее потемнело в глазах. Она засипела, силясь ухватить хоть глоток воздуха и, кажется, привела этим Айдана в окончательный восторг. Он тяжело задышал, проникая в нее глубоко и сильно. Ее сознание уже начало гаснуть от удушья и боли, когда Кусланд толкнулся особенно мощно, со стоном содрогнулся и, выйдя, излился на ее обнаженные ноги. И только потом разжал руку на шее Аноры и выпустил ее бедро. Она закашлялась, заваливаясь на бок. – Шлюха и предательница, – сплюнул Айдан и вполсилы пнул ее под ребра. – Твою фрейлину наверняка уже встретили мои люди. Очень удобно: не придется переворачивать тут все вверх дном – ты сама передала мне самое нужное. Он одернул подол Аноры, поправил свою одежду, а затем открыл дверь и сказал кому-то: – Эй, королеве стало плохо. Не иначе, от радости. Помогите мне унести ее в спальню. Ну-ну, детка. Я здесь, я больше никуда не уйду. Он держал ее за руку, а у Аноры не было сил ее отнять. Они снова выглядели на публике идеальной парой… Когда ее принесли и уложили на кровать, Айдан прошептал на ухо: – Не пытайся бежать, милая. И не надейся, что кто-то тебя спасет. Эрлина уже у меня, как и все твои сообщники. Но знаешь… Я сделаю тебе подарок, в память о твоем отце. Ты ведь можешь и не дожить до суда, который окончательно смешает с грязью вашу фамилию. Мне сказали, что Логейн умер, как герой. Может, и его дочь просто тихо скончается в своей постели? Подумай. И вышел, оставив ее одну. Название: Ma vhenan, ma lath Пейринг/Персонажи: Эльгарнан/Митал Категория: гет, джен Жанр: драма, ER Кинки: война, близость смерти, секс как проявление заботы и нежности Рейтинг: R Размер: мини, 2000~ слов Предупреждение 1: Таймлайн до основания Арлатана. Эльфы еще не рабы, а эванурисы – не мудаки. Авторское допущение о том, что Забытые, обитающие в Бездне, были иной расой, не родственной элвен, и не принадлежали этому миру. Предупреждение 2: Ненависть - не в пейринге, но просвистела рядом. Мифологичность и высокопарность детектед. Предупреждение 3: Не бечено «С уходом солнца мир покрыла тьма, и в небе остались только следы битвы Эльгарнана – капли крови солнца, мерцавшие в темноте». — Из Повести об Эльгарнане и Солнце, рассказанной Гишарелем, Хранителем Ралаферинского клана долийских эльфов. Ненависть распростерла над этим миром черные крылья. Она опалила землю и проникла в сердца народа. Многие века элвен жили, не зная зла, не ведая смерти. И были им добрыми друзьями Первые дети, чьим пристанищем служили густые травы, глубокие реки и высокие деревья. Но живущие в Бездне лживыми речами заставили вождей элвен поверить себе. Получили приют и постигали мудрость мира бок о бок с народом, пока однажды прозванный Гельдаураном не объявил себя и своих братьев богами. Злая их сила, чуждая и жуткая, любое создание исподволь превращала в свою противоположность, искажала элвен и меняла Первых детей. Тогда Эльгарнан, любимец Земли и Солнца, обладавший самым сильным Даром, призвал всех вождей подняться и изгнать пришлых из своих земель - обратно в Бездну, откуда те и явились. Так было. И были те времена смутными и полными печали. *** Высока была скала, с которой открывался вид на Великую равнину. Далеко вокруг, куда бы ни упал взгляд, поднимались ровные ряды укреплений, за которыми укрывались походные лагеря. Суматоха, царившая несколько последних дней, улеглась, сменившись оцепенением, и только напряжение, носившееся в воздухе, становилось все более гнетущим. Сложнее всего – ожидание, и так было всегда. Эльгарнан, первый своего народа, цепким взглядом осматривал боевые позиции, подмечая, готовы ли магические заслоны на высотах, стоят ли засеки для лучников, вскопаны ли волчьи ямы для врагов… Так многому пришлось научиться, когда пришедшие из Бездны явили свой настоящий лик. Орды их прислужников, что раньше были кому-то родичами, кому-то друзьями и близкими, теперь шли стеной, грозя смести с лица земли народ элвен. Ветер бил в лицо, и Эльгарнан прикрывал глаза, хмурился, вновь и вновь вспоминая донесения, растирал пальцами виски и снова изучал позиции. Золото его доспехов казалось тусклым – не было в небе солнца, чтобы его лучи отражались на полированных чешуйках брони, только низкие хмурые облака висели над полем предстоящей битвы. Серый свет, лившийся с неба, бросал на живых мертвенные тени. Будто не вечные и прекрасные дети земли и неба готовились дать отпор врагу и сохранить свой мир – словно тень искажения и ненависти уже пала на них и забрала краски жизни. Не лучший был настрой для битвы, в которой многое зависело от силы духа и готовности победить. Отдав последние распоряжения вестовым, чтобы доставили их вождям, Эльгарнан вернулся к высокому шатру. Просторный и укрытый магией, тот служил и военной ставкой, где сильнейшие среди элвен собирались, чтобы держать совет, и местом, где уставший предводитель мог провести немногие часы отдыха. Последний же совет он, однако, держал здесь не с вождями народа, а с сильнейшими из духов, что сопровождали их в этом походе. Плохие вести принесли ведающие и знающие: о Первых детях, коих коснулась искажающая сила врага – о демонах, которыми пополнилась чужая армия. Печаль и ярость точили сердце Эльгарнана, и память о друзьях, что не по своей воле стали врагами элвен, камнем лежала на душе. Над большим деревянным столом мерцала карта – он ни разу не убирал ее с тех пор, как они встали лагерем. Магия показывала происходившее на Великих равнинах – уменьшенное в тысячи раз в сравнении с тем, что открывалось взгляду с обзорной площадки. Но здесь можно было видеть и то, как наливался красным горизонт, словно кровавые воды стеной подымались над чашей равнины, грозя вот-вот обрушиться через ее края и затопить все вокруг – настолько велика была сила врага, и настолько зловещими казались ее отблески на магическом фоне. Сделав движение рукой, Эльгарнан вновь отправил свои отряды в бой – взмыли ввысь крошечные драконы, пошли в атаку отряды элвен, замерцали сияющими точками духи-защитники… Не раз с вождями он строил битвы, просматривая десятки исходов, предугадывая сотни развилок, и все равно настоящее сражение будет иным – гораздо проще и много сложнее одновременно. Он вновь вгляделся в крошечные фигурки, а потом развеял карту легким жестом. Картинка рассыпалась на сотни мерцающих огоньков, что на мгновение закружились вокруг него, потянувшись на тепло его силы, а затем без следа растаяли в воздухе. Все эти армии – лишь игрушки, разменные фигуры, которыми вожди будут жертвовать в предстоящей войне. И лишь от него зависит, что будет дальше – выдержит ли он завтрашний бой, и сможет ли отстоять право своего народа на свободную жизнь. Он склонил голову, скупыми движениями стянул с рук перчатки, бросив их на стол. Внезапно шатер обдало порывом ветра, и гигантская тень упала на видневшийся сквозь приподнятый полог пятачок земли. Сердце дрогнуло и исполнилось мягким теплом. Как случалось уже многие и многие годы подряд. – Я прилетела так скоро, как смогла, ma vhenan, – она замерла на пороге, завершая превращение, и когда складки легкого платья скользнули по ногам, шагнула внутрь, прекрасная и любимая до боли в сердце. Полог шатра за нею упал, отрезая их от начавшего тонуть в вечерних сумерках мира. Эльгарнан поймал протянутую навстречу руку и коснулся ее пальцев легким поцелуем. А потом привлек супругу к груди и обнял, радуясь тому, как со спокойной взаимностью она приникла к нему в ответ и положила ладони на его бедра. Легкая улыбка скользнула по его губам. – Я и не думал, что мы увидимся до того, как начнется битва, душа моя. Она провела рукой по его щеке, убрала упавшие на лицо пряди и зарылась пальцами в густое золото его волос, легонько поглаживая шею. – Мы подготовили сильнейшие сомнамбории и влили в них столько силы, сколько дает Земле отец Солнце за целый день в небе. Я научила всех вождей, как правильно открывать их, чтобы передать тебе всю силу, и сразу же поспешила сюда. Эльгарнан склонился к ней, желая коснуться ее губ, но Митал остановила его и всмотрелась в усталое лицо. – Я прибыла, и что я вижу, ma vhenan?.. Где мой горячий сердцем и духом супруг? Чью тень я вижу сейчас в его шатре? – Лишь ты и можешь видеть мою тень, – невесело улыбнулся он, провел ладонью по ее спине и отстранился. Прошел вглубь шатра, расстегивая перевязь плаща и ослабляя крепления доспехов. Остановился, снимая наручи и стаскивая нагрудник. – Позволь, я помогу тебе, – раздался за спиной ее голос, и умелые руки, не ожидая позволения, надавили ему на плечи, заставляя сесть на табурет. Споро помогли избавиться от остальной брони, а потом скользнули на грудь, обнимая. – Мы все трепещем в ожидании будущего, друг мой, – шепнула она ему на ухо, крепко прижимаясь со спины и делясь своим теплом. – Нельзя оставаться спокойным, зная, что завтра прервутся тысячи жизней. – Ее руки огладили твердые плечи, а потом начали разминать напряженные мышцы. Эльгарнан вздохнул, перекинув на грудь тяжелую волну волос, и расслабился под ее прикосновениями, а потом и вовсе откинул голову на ее плечо и закрыл глаза. – Столь многих мы потеряли, столь многих еще потеряем – проронил он, и горечь звучала в его словах. – Разве так должны уходить элвен? Те, кто созданы жить и радоваться этому миру? Враг силен – я чувствую, как болит в груди сердце от того, как он искажает магию, от того, как мир корчится в муках, и как кричат те, кому уже никогда не радоваться солнцу и ветру. Он развернулся к ней и крепко сжал в руке ее ладонь. – Завтра я приму силу сомнамборий и стану щитом, чтоб закрыть нас всех от дыхания Бездны. А потом уничтожу Гельдаурана своим мечом и освобожу Элвенан от пришедших. Но я прошу, чтобы ни случилось – держись возле меня, ma lath. Я закрою тебя от всего. Чем бы ни завершилась завтра битва – ты останешься жить. Обещай мне это. Его глаза снова горели огнем, хоть и мрачным, но полным силы и желания защищать. Их пальцы переплелись в крепком пожатии, и Митал кивнула. – Чем бы ни закончилась завтрашняя битва – это не будет концом, любовь моя. Это будет началом Великой эпохи, расцветом Элвенана, и мы пойдем туда вместе. Эльгарнан поднялся и потянул ее за собой. – Да будет так. Твои пророчества всегда сбываются. Пусть и в этот раз слова твои станут плотью и душой этого мира. Ты останешься со мной сегодня? – Конечно, ma vhenan, для того я прилетела. Он привлек ее к себе и коснулся, наконец, желанных и знакомых уже, кажется, целую вечность, мягких губ в долгожданном поцелуе. Они стояли, не размыкая объятий, и целовались, будто юные влюбленные, впервые познавшие радость прикосновений, и тепло струилось между ними, постепенно превращаясь в жар и телесную страсть. Митал скользнула ладонями по его рукам, огладила бока и потянула наверх рубаху, оголяя его живот. Поймала горящий золотыми всполохами взгляд и, улыбнувшись с вызовом, распустила шнуровку на его штанах – чтобы тут же скользнуть рукой внутрь, уверенно обхватывая тяжелую плоть. Горячий вздох обжег ее губы, Эльгарнан замер, а потом толкнулся бедрами, подаваясь навстречу. – Так давно, – прошептал он и, подавшись вперед, подхватил ее на руки и увлек на ложе. – Что бы ни случилось завтра – мы не умрем, ma lath, пройдем вместе всеми путями земными и небесными, проследуем по дорогам Тени и вернемся обратно, чтобы всегда быть рядом. Он склонился над ней, утопая в золотых глазах, в которых плавилось солнце, и умирал от любви раз за разом, соединяя их тела, слушая ее голос и слыша в нем благодарность и отзвуки ответной безграничной страсти. Они любили друг друга неистово, исступленно, нежно и безысходно. В эту ночь они были едины, навечно вместе, рука в руке. Тьма и свет их волос мешались на ложе, и единым было слившееся дыхание. Лишь глубокой ночью они уснули, чтобы с первыми лучами солнца, еще даже не поднявшегося из-за горизонта, покинуть ложе. Эльгарнан потирал ладонью грудь, где снова болело сердце, и его супруга заговором унимала боль, отгоняла ее и заплетала его волосы в тугую косу, чтобы не мешали в бою. Гельдауран был близок, и рядом были Даэрнтал и Анарис – его братья. Природа стонала, и Тень от их присутствия шла рябью. Пора было поднимать войско. Эльгарнан отправил весть всем вождям и поднял сияющий знак в небо над войском. Отовсюду донесся до него ответный зов, и элвен, и союзники их – Первые дети – были готовы встречать врага. – Идем, душа моя, примем этот день, как полагается! – и распахнул крылья, взмывая в небо. Вместе с ними поднимались и другие эванурисы, и взлетали драконы. Эльгарнан осматривал поле битвы и видел, как занимают свои места воины элвен, как выходят к рубежам рыцари-чародеи, предводители которых – хитроумный Имшэль, яростная Збинкек и добрый Гасканг – были достаточно сильны, чтобы удержать землю. Им можно было доверить командование, пока вожди в небе будут отражать дыхание Бездны, которое готовились призвать в мир Гельдауран и его братья. Страшна будет эта битва, и бесконечна печаль по погибшим. Но не время было думать об этом, потому что когда появилась огромная тень, закрывшая собой небо от земли и землю от неба – призвал Эльгарнан весь свой Дар, что был в нем, и обнажил меч, горящий солнечным огнем. Огромен был Гельдауран, объединившийся с братьями Даэрнталом и Анарисом – и распахнулась над ними пустота, и тьма опустилась на мир. Только Гельдауран сиял ярче солнца, полный дыханием Бездны. Тогда Эльгарнан сделал, что был должен. Он забрал силу сомнамборий, открытую ему эванурисами, и принял удар на себя. А пока держался щит – подобрался к Гельдаурану, чтобы поразить его своим мечом. Могучий удар разрубил чудовищную тень, но в тот же миг не выдержал и щит, разлетевшись мириадами осколков. И брызнула всюду проклятая кровь, мерцая в темноте и падая тяжелыми каплями на плачущую землю. Но Эльгарнан смотрел лишь на нее – на вечнолюбимую свою супругу. И простер над ней крылья, заслоняя от падающих капель. Все, куда падал этот дождь, кричало от боли – будь то земля или вода, животное или элвен. Эльгарнан скрипел зубами, чувствуя, как разъедает его броню проклятая кровь и кипящая в ней ненависть, и проникает все глубже, до самого сердца, до самой души, – но не складывал крыльев, пока не осталось в небе ни единой капли. Лишь тогда он позволил себе упасть, и исчезали крылья, которые он был не в силах больше удерживать. Но Митал подхватила его в небе и вместе они спустились на землю. Она обнимала его, прижимая его голову к груди и шептала: - Все закончилось, моя душа, все закончилось… У тебя получилось... Он смотрел на нее, не в силах обнять в ответ, и только улыбался, не говоря о том, как жгли его сердце капли проклятой крови, и чужой, полный злобы шепот холодил душу. «Ничто не кончено, мы подождем, мы вернемся, и прокляты вы, все, кто противился нам, кого коснулась наша кровь. Вы придете к нам, и станете одними из нас, и Бездна поглотит вас.» - Ты была права, любовь моя, все только начинается… Мы победили - и живы. Мы сможем очистить землю от следов, что оставила Бездна… А впереди нас ждет великое будущее… «Может, нам стоит воздвигнуть здесь город, душа моя? Самый прекрасный город, который только видела эта земля?.. Место, где будет жить наш народ… …Арлатан…» Название: Ненависть, вторая ненависть и Андерс Пейринг/Персонажи: м!Махариэль/Веланна, Андерс Категория: гет Жанр: pwp Кинки: бондаж, подглядывание, мастурбация Рейтинг: R Размер: ~1500 Предупреждение: стёб, ненависть не в пейринге Более злобного и упрямого засранца, чем Командор, в Тедасе не рождалось – Андерс был в этом свято убежден. Иногда ему казалось, что Терон Махариэль искренне и незамысловато ненавидит все живое – от птичек на ветках до драконов в небесах. Вместо того чтобы разговаривать с собеседником, как полагается всем приличным эльфам, людям или гномам, он рычал, цедил слова или выплевывал их. Да и смысл этих слов был так себе: сплошь ядовитые подколки да забористая ругань, – Андерс даже терялся, который из вариантов был хуже. Хотя, по его мнению, назвать Терона приличным эльфом могла разве что Винн – и то в силу старческого маразма. Потому что одного взгляда на желчную татуированную физиономию Командора хватало, чтобы понять: у кого-то стремительно назревают проблемы, и этот кто-то, скорее всего – ты. Другие эпитеты Андерса, живописующие Героя Ферелдена, были не менее задорны: «алчный, как церковник»; «вспыльчивый, как огр»; «любопытный, как крыса». А вишенкой на этом торте красовалось, разумеется, «гордый, настолько, что демон Гордыни умер от зависти». Однажды Андерс потратил полдня на то, чтобы разглядеть в нем хоть что-то хорошее. Кто ищет – тот находит! Хорошенько поразмыслив, он понял, что единственное качество, которым мог бы гордиться Махариэль – это практичность. В конце концов, она сохранила жизнь ему, Андерсу. Он был уверен, что именно практичность командора привела в отряд Огрена, Натаниэля и Сигрун: все трое неплохо размахивали своими дрынами и отлично понимали, кто заправляет вечеринкой. Но вот что стало причиной появления в Башне Бдения еще одной дикой твари из дикого леса, для Андерса оставалось загадкой. Насколько тот понял, ненависть Махариэля была довольно либеральна: шемленов он ненавидел лишь чуточку больше, чем своих соплеменников. И все же приволок в крепость шипящий клубок уязвленного самолюбия, обрушив на головы подчиненных двойную дозу эльфийской ненависти. Возможно, это просто показалось ему забавным – рассуждал Андерс. Все знали о непревзойденном чувстве юмора Махариэля: немного более черном, чем способно воспринять живое существо. Как бы то ни было, Веланна влилась в коллектив как нельзя лучше и прекрасно держала всех в тонусе даже в отсутствии Махариэля. То, что происходило, когда рядом наличествовали оба эльфа, Андерс мог описать одним емким словом – скандал. Они непрерывно грызлись, язвили, комментировали, иронизировали и частенько, никого не стесняясь, орали друг на друга, мешая эльфийский и общий. Зачастую рикошетом доставалось и непричастным, и мимопроходящим. И вот как-то раз, сидя на кухне за партией «Порочной добродетели», Сигрун брякнула, что еще немного, и она сбежит из Башни на Глубинные тропы – там как-то поспокойнее. В ответ ей Хоу, как бы между прочим, заметил, что вся эта ругань неспроста. Остальные заинтересовались и вытянули из него признание: по его наблюдениям, это происходит из-за взаимной тяги. – Отличный союз сильвана с крикуном, – восхитился Андерс. Огрен не согласился: – Ежели б у них были шашни, баба поспокойнее стала бы. Командор наш так ее оттягал бы, что она не то чтобы орать – ходить бы не могла! – Точно, – поддержала его Сигрун. – Да и сам бы уставал, и к нам не цеплялся. Тема оказалась благодатной, и ее обсуждали до самой ночи. А после очередного кувшина эля Хоу предложил не гадать, а выяснить – встречаются эльфы или нет. Идея всем, конечно же, понравилась, но решить, кто именно отправится за ними следить, так и не смогли. А потому отдали право определить шпиона очередной карточной партии. Надо ли говорить, что именно Андерс продул ее вчистую? Он принял для храбрости еще одну кружечку и потопал в сторону командорской спальни. Чем дальше он шел, тем страшнее ему становилось. Что будет, если долийцы его застукают? Фантазия начала услужливо рисовать картину за картиной, одну ужаснее другой. Шпионить расхотелось совершенно. «Может, погуляю по замку, а потом вернусь в казарму и скажу, что увидел доказательства?» – Андерс вздохнул. Как бы ни была заманчива эта мысль, он слишком серьезно относился к карточному долгу. «Послушаю немного, погляжу в замочную скважину – и уйду!» – решил он. Однако в комнате царила мертвая тишина, а отверстие для ключа было чем-то закрыто. Андерс легонько потянул за ручку, и дверь, издав громкий и противный скрип, приоткрылась. Андерс в панике отпрыгнул и вжался в стену, его сердце затрепыхалось карасем на песке. Но прощался с жизнью он совершенно зря – судя по всему, хозяина не было дома. Андерс вытер со лба пот, заглянул в щелку и, убедившись, что это действительно так, зашел внутрь. «Если у Командора и Веланны интрижка, улики можно найти и не подглядывая», – рассудил он, как показалось, здраво. Деловито подошел к аккуратно заправленной постели, пошарил под подушкой, заглянул под кровать. Ничего не обнаружив, задумчиво почесал подбородок и полез искать в шкафу. За этим увлекательным занятием он не сразу расслышал громкие голоса, раздавшиеся из коридора. Будь он хотя бы чуточку более трезвым и менее испуганным, маневр ни за что не пришел бы ему на ум, но восемь кружек эля и приступ паники заставили Андерса нырнуть в шкаф и закрыть за собой дверцу. А потом дверь в комнату распахнул мощный пинок, и сдавать назад стало поздно. – И кто мне это говорит?! Почитатель авварских божков?! – пронзительно вопящую Веланну было сложно спутать с кем-то другим. – Шемленской пророчице еще не начал молиться? Хотя, что это я, ты уже давно у Церкви на побегушках. – Fenedhis! – голос Махариэля был очень и очень злым. Андерс невольно поежился. – Заткнись, женщина, длинный язык выдает твой короткий ум. Зачем ворошить мертвечину прошлого, если можно строить будущее? – Будущее? – переспросила она с сарказмом. – Под гнетом шемленов у нас никогда не будет будущего! – Тупые, твердолобые, замшелые упрямцы! – ему показалось, что Терон скрипнул зубами. – Дальше своего носа видеть – это слишком сложно, да? У меня ведь уже начало получаться! Но нет, всегда найдутся жопоголовые придурки, которые все испортят! Которые не хотят видеть, что цель у нас общая! «М-да, – подумал Андерс разочарованно. – Кажется, Хоу ошибся. Единственное, что объединяет эти два куска ненависти – желание заговорить друг друга до смерти…» Нужно было решать, что делать дальше. Прикинув так и этак, Андерс тихо вздохнул – по всему выходило, что ему предстоит здесь заночевать. Отвлекшись, он пропустил, в какой момент тон разговора изменился. – Если понадобится, я вас силой туда затащу, понято?! – когда Терон начинал разговаривать таким низким и страшным голосом, у Андерса возникало только одно желание – оказаться где-нибудь подальше. – А не надорвешься? Все-таки, он не мог не отдать должное смелости Веланны. Перечить Командору, когда его накрывала боевая ярость, мог не каждый. Андерс с любопытством приоткрыл дверцу – самую малость, чтобы полюбоваться этим зрелищем. – Как бы тебя самого не затащили куда-нибудь – силой! В воздухе внезапно мелькнули плети лозы, и Махариэль выругался, закинутый магическим растением в кровать. – Много болтаешь, – Веланна мгновенно оседлала спутанного Терона. – А ведь мы пришли сюда вовсе не за этим, – она склонилась, запечатывая его рот поцелуем. Кажется, дело принимало интересный оборот. Андерс приник к щелке еще плотнее. – Ведьма, – прохрипел Махариэль, когда она выпрямилась. Веланна рассмеялась, скинула с плеч накидку, распустила волосы и повела рукой, приказывая лозе изменить хватку. Теперь Терон лежал на кровати распятым – с раскинутыми руками и ногами. Андерс почувствовал, как его пах потяжелел от прилива крови. – Когда-нибудь я тебя убью, – пообещал Махариэль сдавленно. – Не сегодня, – парировала она, расстегивая на нем куртку. Ее ладони задрали рубаху Терона, ощупывая его грудь и живот. – Enasal, asha... Ma him ar nuvenin*, – тон Махариэля не обещал Веланне ничего хорошего. Но она ответила с игривым смешком: – Иначе бы меня здесь не было, так ведь? – затем запустила руку ему в штаны и ритмично ею задвигала. Терон шумно вздохнул, запрокидывая голову, и Андерс закусил губу. Его собственная рука, путаясь в складках мантии, поползла вниз, высвободила из брюк и сжала у основания член, ставший вдруг твердым и горячим. Он не мог понять, что заводит его больше – беспомощность обычно сильного и страшного командора, властные повадки его партнерши или сама пикантность этой ситуации? Веланна прервалась, распустила шнуровку на своей тунике и медленно огладила Махариэля от шеи до паха обнаженным бюстом. А потом нагнулась, стиснула его член своими грудями и задвигалась вдоль ствола, дыша глубоко и хрипло. Андерс не сводил с Веланны взгляда, его рука скользила в такт ее движению. Терон отчетливо застонал, дернувшись в своих путах. Веланна отстранилась и посмотрела на него с довольной улыбкой. А потом сдвинула на себе белье, насадилась на его торчащее орудие и начала раскачиваться, постанывая и царапая бедра Махариэля – то быстрее, то медленнее, то привставая на коленях, то почти стелясь по его телу. Андерс так увлекся происходящим, что нечаянно надавил на створку шкафа – дверца приоткрылась, и он едва не вылетел наружу. Сердце, в который раз за эту ночь, чуть не выпрыгнуло из его груди. Он поспешно вернулся на место, мысленно мешая молитвы с богохульством. Но страх, смешавшийся с возбуждением, придал его ощущениям новые, доселе неведомые оттенки. Пульсация внизу живота все нарастала, пока не выплеснулась горячим семенем в его кулак. Андерсу пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы не выдать себя нечаянным вздохом. Пока он, закрыв глаза, наслаждался истомой в своем теле, стоны со стороны кровати Терона становились все громче и протяжнее, пока не взорвались хриплыми криками. Андерс усмехнулся: уж очень слаженно это прозвучало. Он устроился на ворохе одежды поудобнее. Главное, чтобы Махариэлю не взбрело в голову достать отсюда что-нибудь, но это вряд ли – сезон теплой одежды наступит еще не скоро. Утром он обязательно проснется от скрипа двери и, выждав время, проберется в казарму, чтобы рассказать товарищам об этой незабываемой ночи. Его усмешка стала шире: крики эльфов никогда не станут для него прежними * Enasal, asha... Ma him ar nuvenin – Торжествуй, женщина... Ты становишься мне нужной. Название: Искра безумия Пейринг/Персонажи: м!Адаар/ОЖП Категория: гет Жанр: pwp Кинки: большой размер Рейтинг: R Размер: ~1100 Предупреждение: Смерть основного персонажа – спойлер Инквизитора Каараса Адаара много. У него слишком громкий и раскатистый голос, слишком тяжелые рога, слишком массивный для молодого коссита торс. Но сейчас ему хочется стать меньше, чтобы женщина напротив не вздрагивала от его прикосновений и не прятала глаза. Когда его громадная ладонь касается щеки Майи, ему самому становится страшно – он может снести ей голову одним неосторожным движением. Рядом с ним она выглядит особенно миниатюрной и уязвимой, хотя Каарасу известно, что Майя – умелый и опасный боец. Она вышла к лагерю Инквизиции в Штормовых землях, покрытая своей и чужой кровью, готовая сражаться или умереть. У Адаара тогда екнуло в груди, а по жилам пробежал огонь – такой восхитительной и неукротимой ненавистью горели ее глаза. Она сказала, что из-за красных храмовников потеряла всех, кого любила, и если ее не возьмут в отряд, она будет убивать одна. Каарасу всегда нравились такие женщины – смелые, горячие, с искрой безуминки во взгляде. Он дал неделю ей – чтобы привыкла к новой жизни, и Лелиане – чтобы подтвердила ее историю, и не дожидаясь ответа тайного канцелера, начал ухаживания со всей присущей ему прямолинейностью. А сегодня Майя пришла к нему сама. Скинула одежду, села на кровать и посмотрела диковато. Адаару кажется, что он пугает ее, и поэтому старается быть нежным, пусть не очень понимает – как это. Он сажает ее на колени и медленно, почти целомудренно целует, хотя готов кусать и властно вторгаться в ее рот своим языком. Его руки гуляют по ее телу осторожно, едва касаясь, хотя ему хочется хватать и мять – до одури жадно. Она прекрасна: обнаженная кожа светится лунным сиянием, аккуратная маленькая грудь поднимается от неровного дыхания – не то взволнованного, не то возбужденного, – ладони нервно сжаты на ее коленях. Но нет, дело не в робости – Майя смотрит на него с вызовом, сползает с коленей и опрокидывается на спину, раскинув руки. – Смелее, здоровяк, я не фарфоровая. – Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Каарас с сомнением. Она лишь тихо и зло смеется. – Если уйду, то вздернусь на какой-нибудь балке, потому что уже мертва. Просто трахни меня, малыш, и не задавай вопросов. Я именно за этим сюда пришла. Ты хочешь меня, я не хочу быть одна – мы прекрасно поможем друг другу. Адаар кивает, принимая ее слова, и отпускает себя с привязи. Теперь он делает именно то, что хотел: хватает ее, словно желанную добычу, до хруста стискивает в объятиях и присваивает с азартом почти плотоядным. Языком, зубами, пальцами изучает ее тело, пробует на вкус, ставит отметины. Наслаждается твердостью тренированных мышц, шероховатостью обветренной кожи и неровностями шрамов. Глаза Майи закрыты, челюсти плотно сжаты. Адаару приходится проявить терпение, и постепенно плоть под его руками расслабляется, начинает отзываться на грубоватые ласки сперва робко, а потом с возрастающей страстью. Широкий палец Каараса проникает во влажное лоно без усилий, скользит по горячим складкам все глубже и настойчивее. Палец тоже слишком большой – стенки влагалища плотно обнимают его со всех сторон. Ему снова становится страшно – сможет ли она, такая маленькая и хрупкая, вместить в себя его член? Он вводит второй палец – на пробу, ему становится совсем узко, и Майя тихо и протяжно стонет, запрокидывая голову. Ее руки наконец-то ложатся ему на плечи, гладят разогретую кожу. Адаар уже еле сдерживается, но все-таки предельно осторожен: ему не хочется ее травмировать. Он входит мучительно медленно, растягивая головкой упругую плоть, ему одуряюще тесно внутри. Майя вскрикивает – скорее от неожиданности, чем от боли. Каарас с радостью отмечает, как изменяется ритм ее дыхания, проникает глубже и глубже, и начинает двигаться – неторопливо вначале, а затем ускоряясь, вовлекая в свой темп. Два тела то вжимаются друг в друга, то разрывают объятия, чтобы вновь сплестись в яростной любовной схватке. Кожа обоих скользкая от пота, хриплое дыхание то и дело срывается в стон. А потом Майя выгибается, с криком впивается в его плечи и понукает, словно поднимая в галоп жеребца. Адаар окончательно подчиняется ее власти. Он ревет диким зверем и, позабыв об осторожности, упоенно в нее вбивается. Удовольствие обрушивается на него огненным смерчем, заставляя содрогаться и сжимать кулаки на чужих предплечьях. – Эй, раздавишь, – слышит он, как сквозь туман, и поспешно убирает руки. С трудом отдышавшись, он привстает на локте и смотрит на Майю. У нее на лбу бисеринки испарины, глаза снова зажмурены, а рот кривит странная гримаса – не то удовольствия, не то страдания. – С тобой все в порядке? – снова начинает беспокоиться он. – Да, – она смотрит на него и усмехается лениво и сыто. А потом неожиданно предлагает: – Немного отдохнешь, и начнем заново. Только давай немного поиграем? Ты хорошо потрудился, к тому же чуть меня не переломал, – полежи на спине, я все сделаю сама. Испуг снова причинить ей боль вспыхивает и гаснет – у нее слишком довольный и уверенный вид. Голос Майи низкий и вибрирующий, глаза сумасшедше горят – совсем как в их первую встречу. Она так красива, что он снова до дрожи ее хочет, а поэтому соглашается на любые условия. Майя обеими руками берет член и, помогая себе языком, приводит его в готовность. Садится на Адаара верхом, скользит по его животу крепкой грудью. Он против воли тянется ответить на ее ласки, но она уворачивается. – Э, нет! Сейчас моя очередь. Давай-ка, я тебя привяжу для верности. И Каарас снова бездумно кивает; его дыхание сбилось, он уже изнывает от желания и предвкушения. Майя подбирает с пола их ремни и крепко фиксирует руки Адаара на спинке кровати. С удовлетворением разглядывает его распростертое тело, спрашивает, нет ли еще двух ремней? И добыв их из сундука, пристегивает еще и его нескромно разведенные ноги. – Хорошая у тебя кровать, крепкая, – говорит она, улыбаясь, и перепроверяет надежность пут. – И как тебе беззащитность, Инквизитор? Заводит? Сделаем-ка еще кое-что. Майя безжалостно отрывает рукав его рубахи, скручивает и завязывает его, как кляп. – Вот теперь ты точно уязвим, как птенчик... – ее рука ложится на его яйца и сжимает неожиданно грубо и болезненно. Адаар дергается и возмущенно мычит – возбуждение мгновенно пропадает, Майя смеется, запрокинув голову. Когда она вновь устремляет на него взгляд, в нем нет и следа веселья. И вот тут на Каараса снисходит понимание: проклиная свою беспечность, он резко дергает ремни, но это бесполезно. – Эта ваша Инквизиция – проходной двор. Даже удивительно, что тебя никто не навестил раньше меня. Наверняка желающих – хоть отбавляй, – Майя подходит ближе, и Адаар невольно пытается отползти, его колотит от ужаса. Он и не знал, что существо из плоти и крови способно смотреть с такой ненавистью. – А я ведь почти не лгала тебе, Инквизитор. Я и вправду потеряла всех своих близких. В Каэр Бронаке. Это ты их убил – моего мужа, отца, мать и брата. И всех наших людей… – ее губы дрожат и кривятся, словно эти слова горят на них огнем. – Я умерла вместе с ними, хоть меня там тогда и не было. Мне не уйти отсюда, да и плевать. И еще больше плевать на то, что будет с этим проклятым миром. Если он сдохнет – тем лучше. Но сначала сдохнешь ты. Майя тянется к своим вещам и вынимает кинжал. – Ночь будет длинной, – обещает она и снова захлебывается безумным смехом.

@темы: персонаж: Андерс, Dragon Age: Inquisition, Dragon Age Origins + Awakening, Dragon Age: другое, кинк: грубый_секс, отношения: гет, персонаж: Адаар, кинк: оральный_секс, отношения: джен, кинк: вуайеризм, кинк: мастурбация, кинк: доминирование, кинк: грудь, кинк: pwp, персонаж: Кусланд, персонаж: Герой_Ферелдена, кинк: фингеринг, кинк: большой_размер, кинк: изнасилование, кинк: связывание, персонаж: Анора, не-только-бабье лето, персонаж: Митал, кинк: дружба

Comments

[Гость]

Кусланд-консорт-мудак очень порадовал)) Та еще казлина, но все правильно сделал))
Неожиданно нежная и трогательная история любви Эльгарнана и Митал. Умилилась вся. Прямо хочется верить, что эванурисы были ушлепками не всегда.
Андерс! Ё-моё, это какая же лобовая броня у человека))) Спасибо отдельное. Ну и Терон с Веланной тоже такие задорные лапушки-шемоненавистники.
С "Искры безумия" вздрогнула. Очень печальная история(( Адаара жалко((
Спасибо, авторы!

[Большой куш!]

Гость, и вам спасибо! Вы просто пробуждаете в нас вдохновение!

[Некто в маске саирабаза]

массивный для молодого коссита торс.

Дорогой автор, тут у вас пример неправильного словоупотребления. Вашотов и кунари косситами никто в Тедасе не зовет. Во-первых, слово это известно исчезающе малому кругу лиц. Во-вторых, достоверных сведений, как выгляди косситы и были ли они вообще одной расой, а не названием, допустим, группы носителей определенной культуры, нет. Адаар вашот (или васгот в нашем переоводе) для посвященных и кунри для тех, кто в тонкости принятия/неприятия Кун не лезет, то есть для рядовых тедасийцев.

[Гость]

Некто в маске саирабаза, www.bioware.ru/dragon_age_inquisition/articles/...

Нормально, если фанаты будут называть расу «косситы»?

Да.

Точно?

Да. Не то чтобы вам нужно мое или чье-либо еще разрешение. Мы никогда не используем его в игре, но вы можете называть кунари как вам нравится, если вы считаете, что так вы точнее донесете смысл до вашей аудитории. Если вы разговариваете с теми, кто в курсе про «косситов», почему бы и нет.

Просто вас, кажется, это бесит.

Меня раздражают аргументы — от обеих сторон. Кто-нибудь произносит «коссит», и другой сразу начинает наезжать за неправильное использование термина, хоть он прекрасно понял, что имел в виду первый. И наоборот — кто-нибудь скажет «кунари», и другой намеренно игнорирует контекст, чтобы развить свой аргумент далее — аргумент, в котором они настаивают, что для обозначения расы абсолютно необходим отдельный термин, и утверждают, что это недосмотр или упущения с точки зрения лора. Очевидно, в речи такого не бывает.

Пусть, используют «коссит». Если вы знаете столько, что можете оспорить его применение, то вы знаете, что они имеют в виду. Так что хватит дотошничать.

Пусть используют «кунари», и не пытайтесь учить их, что это слишком абстрактно. Это бесполезно, если только вы сами не кунари, и неправильное использование термина вводит вас в заблуждение. Если так, тогда вам зеленый свет.

[Гость]

Адаар вашот (или васгот в нашем переоводе) для посвященных и кунри для тех, кто в тонкости принятия/неприятия Кун не лезет, то есть для рядовых тедасийцев.

Косситом Адаара называет автор, а не персонаж фика. Автор имеет право и на "кунари" и на "коссит".

[Гость]

Имелось ввиду употребление слова "коссит" в разговоре между игроками. В Тедасе все обстоит несколько иначе:
Kossith is the name of the Qunari before the foundation of the Qun. It may refer to the actual name of the race, or the name of the culture from which the current-day Qunari hail. It is also unknown if the term refers to the one specific race or a group of races, as little is known about the kossith.

The term is an antiquated technical name and it is not known anywhere around Thedas or even amongst the Qunari. It is only known within scholarly circles, and a few members of the tamassrans, however they do not teach it to other Qunari. The leadership of the Qunari does not recognize even the concept of kossith and few if any rank and file Qunari are aware of the word. To almost everyone in Thedas, the horned race is just "Qunari" or "Tal-Vashoth", respectively.

А также
Iron Bull mentions that Qunari stories about their journey to Thedas are vague, but he believes that the Qunari left their homeland to flee the kossith. He also opines that whoever the kossith were, they did not look like Qunari.
Ссылки на пруфы можно найти здесь: dragonage.wikia.com/wiki/Kossith

Я не придираюсь, но лично меня употребление этого слова царапнуло.

[Гость]

Гость,
Косситом Адаара называет автор, а не персонаж фика. Автор имеет право и на "кунари" и на "коссит".
Стилистически это все равно ошибка. К тому же

У него слишком громкий и раскатистый голос, слишком тяжелые рога, слишком массивный для молодого коссита торс.

и в тоже время никто не знает, как выглядели косситы. Даже автор.

Не хочется разводить оффтоп, так что если есть желание продолжить дискуссию предлагаю переместиться в дежурку или куда-нибудь еще.

[Большой куш!]

Некто в маске саирабаза, спасибо большое, учтем.
Гость - 1, да, автор видел эту статью и понял ее так же, как вы)