I тур: «Гореть в огне»
Название: Падай!
Пейринг/Персонажи: фем!Хоук/Самсон, Варрик, Орана
Категория: гет
Жанр: романс, PWP
Кинки: вуайеризм, секс с сонным партнером, hurt/comfort, зависимость, агрессивный секс
Рейтинг: NC-17
Размер: ~ 3500 слов
Предупреждение:
Примечание: АУ, таймлайн DA-2
Когда Мариан Хоук попросила Каллена Резерфорда, рыцаря-капитана киркволлских храмовников, вновь принять Самсона на службу, в глубине души она понимала, что это ненадолго. Вот поэтому она ничуть не удивилась, увидев его в порту. Самсон стоял возле неприметного одномачтового парусника, пришвартованного у дальнего причала, и беседовал со смуглым незнакомцем — судя по неброской одежде, средней руки торговцем.
— Погоди-ка, — сказала Мариан Варрику. — Я на минутку.
Она сама не знала, что заставило ее подойти к Самсону. Сочувствие? Любопытство? Какое ей вообще дело до этого опустившегося храмовника? Было время, когда он помог ей, но с тех пор все долги были с лихвой оплачены. Жалость? Симпатия?
— Знала, что однажды снова тебя увижу.
Самсон обернулся. Его собеседник, высокий и темноволосый, с резким неприятным лицом, козлиной бородкой и точно припорошенной угольной пылью кожей, недовольно поджал губы. Мариан его проигнорировала.
— Монна Хоук! Рад встрече.
— Зови меня Мариан.
Они отошли от швартов. Самсон кивнул козлобородому, давая понять, что разговор не окончен.
— Как получилось, что Каллен не сдержал своего обещания?
— Сдержал.
Самсон пожал плечами. Он почти не изменился с той их последней встречи на Рваном берегу. Только осунулся еще больше, сухая желтоватая кожа плотно обтянула скулы.
— Но я все же решил уйти. Так сложилось, долго рассказывать.
Я никуда не тороплюсь, хотелось сказать Мариан, но она понимала, что Самсон просто не хочет откровенничать. Все очевидно: никому не нужен ненадежный храмовник, чья преданность оказалась под вопросом, а зависимость превратилась в угрозу.
Он улыбнулся. Самсону очень шла улыбка — чуть кривая, но очень искренняя, обезоруживающая. И первое впечатление оказалось обманчиво, он изменился. Стал каким-то другим: ни следа усталой, отчаянной затравленности, однажды наложившей отпечаток на его облик.
— Не знаю, почему тебе не плевать, но я в порядке.
— Тогда, если тебе понадобится помощь, — любая, — обращайся.
— Неожиданно, — признался Самсон после паузы, — но спасибо.
Мариан пошла прочь, сдерживая улыбку.
— А правда, почему тебе не плевать? — с любопытством спросил Варрик, который закончил свои дела и ошивался поблизости, явно не пропустив ни одного слова. — Он нарисуется возле твоих дверей через неделю и станет клянчить на дозу своей синей отравы. Что тогда будешь делать?
Мариан недовольно поглядела на него сверху вниз. Нет, безусловно, Варрик прав, но какой демон вечно его за язык дергает.
— Разберусь.
— Как скажешь.
Варрик принялся насвистывать себе под нос, беспечно глядя по сторонам. Мариан молча шла рядом, погруженная в свои мысли.
*
Самсон не нарисовался ни через неделю, ни через две. Бывая в Нижнем городе, на рынке, в портовых трущобах, тоннелях Клоаки, Мариан бездумно искала взглядом знакомую широкоплечую фигуру. Пару раз она порывалась отправить кого-то навести о нем справки и каждый раз отказывалась от этой идеи. Она была вполне честна, отдавая себе отчет в том, что Самсон нравится ей как мужчина. Как и в том, что последнее, что ей сейчас нужно, это интрижка с бывшим храмовником, каким бы порочно-привлекательным он ни казался.
Был в Самсоне какой-то манивший ее надлом. Опустошенность. Мариан понимала, что никогда не заинтересует его так же сильно, как треклятый лириум, но это пробуждало в ней азарт. Интерес. Желание.
Но дни шли, и Мариан вспоминала о Самсоне все реже.
— А он интересный парень, — сказал как-то Варрик, перебирая толстую пачку писем. Он поддерживал переписку со всеми на свете, собирая крупинки ценной информации в ворохе слухов.
— Кто? — Мариан подняла взгляд от своих бумаг.
Ей нравились их с Варриком вечера, когда они сидели в кабинете ее особняка в Верхнем городе, согретые пламенем очага, и неторопливо заканчивали текущие дела в ожидании ужина. Или просто лениво болтали, обмениваясь новостями и слухами. Их отношения были особыми, как любил говаривать Варрик: «ближе, чем друзья, больше, чем любовники». Мариан нравилось называть это «родством душ», а Варрик вполне серьезно говорил, что она вдохновляет его и однажды он посвятит ей целую книгу.
— Самсон.
— Да? Он тебе понравился?
— Не так, как тебе, — Варрик подмигнул ей, откусывая от ломтя хлеба с сыром. — Но да, он интересный. С ним происходят интересные вещи.
— Ну-ка?..
— Например, никто его второй раз не выгонял. Он ушел сам, причем очень внезапно. Сказал, что больше не хочет быть храмовником. Смекаешь, да?
Мариан медленно отпила из своего бокала. Да, она смекала. То, что Самсон добровольно покинул Казематы, могло означать, что он либо больше не нуждается в лириуме, либо нашел его где-то еще.
— Но это не все. Мужичок, которого мы видели в порту, он никого тебе не напомнил?
Мариан задумалась. Да, в какой-то момент его лицо и вправду показалось ей знакомым. Но это было очень смутное и мимолетное ощущение.
— Пожалуй, нет. А что?
— Я не уверен, — признался Варрик. — Но я проверю.
— И тогда расскажешь?
— И тогда расскажу.
Вошла Орана и сообщила, что ужин подан.
*
Мариан не просила Варрика разузнать о Самсоне, но тот предугадал ее желание. Теперь она знала, что Самсон снимает полуподвальную комнатку возле порта, на самом отшибе. Желающих поселиться там отпугивал вечный навязчивый запах рыбы и водорослей и шум с раннего утра до поздней ночи.
Поэтому можно было бы сделать вид, что их новая встреча оказалась случайной, но Мариан по-прежнему не лгала себе. В тот пасмурный вечер она отправилась в доки, чтобы разыскать Самсона.
Порт никогда не спал. Петляя переулками, Мариан слышала мерный гул: плеск волн о каменистый берег, голоса, пение забулдыг.
Вот и нужный ей тупичок. «Свернешь направо, — сказал Варрик, — в самом конце будут ступеньки. Ты можешь их не заметить с улицы, но не ошибешься, когда уткнешься в них носом. Спустись и увидишь дверь. Она-то тебе и нужна».
Мариан колебалась, размышляя, сколько в этом визите ее собственного личного интереса, а сколько — делового.
«Кто-то идет». Она отвернулась, пряча лицо в густеющем полумраке. Шаги, легкие, почти беззвучные. Шелест грубой шерстяной ткани и свежий, терпкий аромат зелени. Мелькнула золотистая прядь под надвинутым на лоб капюшоном. Сбежав по ступенькам, незнакомка толкнула дверь — тяжелую, покореженную от навеки впитавшейся влаги, — и вошла.
Мариан скользнула за ней следом, вдыхая аромат духов, — весенние цветы, — нежный и одновременно кокетливый, на мгновение заглушивший намертво въевшийся в камень запах моря. Выждав, она чуть приоткрыла неплотно затворенную дверь. Под низким каменным потолком комнаты метались тени от свечей на столе.
Блондинка деловито раздевалась. Она уже успела избавиться от плаща, брошенного к ногам темной бесформенной грудой. Мариан узнала ее: одна из девочек Лусины, как же ее имя — Катрин, Катриэлла?
Самсон, голый по пояс, сидел на постели, жадно глядя на соблазнительно покачивающиеся груди с заостренными сосками. Катриэлла в одной лишь нижней юбке, тонкой, льнущей к точеным ягодицам, шагнула к Самсону, встала над ним, приподняла подол до середины бедер.
Мариан затаила дыхание, стараясь не пропустить ничего — ни единого движения.
Самсон нетерпеливо притянул Катриэллу к себе, преодолевая наигранное сопротивление. Она уселась на него верхом, упираясь ладонями в плечи.
Мариан мысленно прокляла невозможность приоткрыть дверь пошире.
У Катриэллы оказался чудесный зад, маленький и упругий, с округлыми выступающими ягодицами. Промежность у нее была гладкой — то ли и правда не врали слухи про безволосость эльфиек, то ли, скорее всего, таково было требование мадам Лусины.
Вот вскрикнула Катриэлла, на вкус Мариан, немного фальшиво, когда Самсон, придерживая ее за ягодицы, вогнал в нее член.
Дверь все-таки предательски скрипнула, не простив силы, с которой Мариан в нее вцепилась. Звук вышел жалобным и резким, непристойно громким. Затаив дыхание, Мариан на цыпочках взбежала по ступеням и смогла остановиться только через два квартала, чтобы унять бешено бьющееся сердце.
Ночью Мариан снился Самсон, голый и возбужденный, с торчащим, налитым кровью членом; в полутьме его глаза отливали алым. Нежась, она осторожно просунула ладонь между плотно сомкнутых бедер и ритмично сжимала колени, позволяя своему желанию влиться в ее сон. Пробудилась она с улыбкой и ощущением мимолетного, возбуждающего стыда.
— Я по-прежнему не собираюсь с ним трахаться, — сообщила Мариан зеркалу в ожидании, пока Орана принесет туалетные принадлежности. — Он волнует меня. Мне хочется этого. Но я не стану таскаться по трущобам, чтобы залезть на мужика, даже если меня к нему так сильно тянет. И конкурировать за это с красотками из «Розы» я тоже не буду.
— Вы с кем-то беседуете, монна? — подозрительно спросила вошедшая Орана. — Мне обождать, пока вы закончите?
«Орана уже смотрит на меня как на полоумную, — весело подумала Мариан, — через полчаса об этом будет знать вся остальная прислуга».
Вновь о Самсоне она вспомнила спустя неделю, когда Варрик по своему обыкновению навестил ее в Верхнем городе. Непривычно серьезный, он отказался от угощения, ограничившись бутылкой тевинтерского розового. Губа у Варрика была не дура, в тот год ударили заморозки и чуть подмерзший виноград приобрел незабываемую терпкость.
— Есть новости о твоем милом друге.
Мариан сдавленно фыркнула. Она недооценила варрикову въедливость.
— Мне начинает казаться, что это ты хочешь с ним переспать, а не я.
Варрик покачал головой.
— Я вспомнил этого типа. С которым он встречался в порту.
— И?
— Это Ларий. — Варрик откинулся на спинку кресла. — Ларий, вспоминаешь?
— Ларий, — повторила Мариан. — Кто такой Ларий?
И тут она вспомнила. Тюрьма в Виммаркских горах. Чудовище, скованное вековечными узами. Страшная и постыдная тайна Серых Стражей — и ее отца, Малькольма Хоука. И Ларий, бывший командор Серых, жуткое существо, куда ближе к мертвым, нежели к живым.
— Ты уверен?
Варрик пожал плечами.
— Ты же его видела. Похож, но с уверенностью сказать нельзя, очень уж изменился. Он прибыл сюда как торговец винами из Карастеса, имя явно фальшивое. Я проверил в Гильдии, бумаги и разрешение на торговлю у него в порядке. Все-таки придется заняться твоим Самсоном.
Мариан кивнула. Но заниматься особо не пришлось. Стоило Варрику немного расслабиться и согласиться отведать утиной грудки в малиновом соусе, как взволнованная Орана сообщила, что «монну Хоук хочет видеть какой-то оборванец».
Сердце Мариан предательски екнуло.
— Веди его сюда.
Варрик торопливо дожевал утку.
— От него плохо пахнет. — Орана поджала губы. — И он хочет, чтобы вы к нему вышли, монна. У него для вас послание.
Посланнику на вид было лет восемь. Он выманил у Мариан пять золотых и торжественно сообщил, что Самсон, бывший храмовник, просит монну Хоук о помощи — прийти к Сливному переулку, что у западной границы доков. Варрик нашел, что это прекрасная новость, потрепал мальчишку по всклокоченным вихрам и велел ему валить восвояси. Мариан тем временем распорядилась заложить повозку.
Уже знакомый переулок, затхлый, провонявший солью и подгнившей рыбой, Мариан отыскала быстро, проигнорировав удивленную гримасу Варрика. Уверенно толкнула дверь.
В нос ударил запах крови. Самсон лежал на той же самой постели, в которой со вкусом трахал Катриэллу. Сейчас она точно побрезговала бы прийти сюда, несмотря на определенно щедрую плату за свои услуги. Некогда белые простыни были скомканы и измараны кровью. Погруженный в беспамятство Самсон выглядел неважно: нос заострился, вокруг обметанных губ синеватая кайма, к покрытому испариной лбу липли пряди волос.
— Некстати Блондинчика нет в городе, — напомнил Варрик.
И вправду некстати. Андерс последнее время вел себя странно, часто отлучался, казался рассеянным, невнимательным, словно его мысли витали где-то далеко.
Мариан приблизилась. От Самсона исходил болезненный жар, слабо наложенная повязка съехала в сторону, оголенная рана пересекала грудь глубокой алой и мокрой трещиной со вспухшими желтоватыми краями, контур ее отливал багряным. Нехороший признак.
Мариан не колебалась.
— Варрик, позови слугу. Нужно перевезти Самсона ко мне домой.
*
Орана споро приготовила гостевую комнату.
— Неси выпивку покрепче, — велел Варрик. — Горячую воду, бинты.
Самсон немного оклемался, приподнялся на подушках и бессмысленно водил по сторонам налитыми кровью глазами.
— Хоук?
— Это я, — Мариан легонько надавила на мокрые от пота плечи, заставив его лечь. — Все будет хорошо.
Самсон хрипло закашлялся. Сквозь повязку проступила сукровица.
— Сними с него это дерьмо, — велела Мариан, имея в виду криво наложенные бинты и остатки разрезанной прямо на теле рубашки. — И сапоги. Со штанами разберемся потом.
По всей видимости, кто-то из портовых головорезов напал на Самсона, ранил и бросил умирать на улице. Но тот каким-то чудом смог добраться к себе и послать за помощью.
Орана осторожно промыла рану, морщась от гнилостного запаха, — из-под вспухших краев сочился розоватый гной.
— Это все очень дурно выглядит и пахнет, — сказал Варрик. — Нужен целитель.
— Давай пока сделаем, что можем.
Мариан сделала щедрый глоток из бутылки, которую прихватила со столика в своей спальне. Выдержанный односолодовый из подвалов Амарантайна, можно сказать, король среди виски.
— Держите его.
Мариан поднесла горлышко к пересохшим бескровным губам Самсона.
— Выпей немного.
Она придержала бутылку, давая ему сделать глоток. Затем от души плеснула прозрачной, остро пахнущей жидкостью на рану. Самсон взвыл.
— Ну все, все, — Мариан погладила его по напряженному плечу.
Варрик проворно наложил корпию, пропитанную мазью из эльфийского корня, и закрепил повязкой. Мариан благодарно сжала его ладонь.
— Идите, я посижу с ним немного.
Ночь прошла беспокойно. Самсон то проваливался в забытье, то бредил, погруженный в лихорадочную полудрему. То норовил встать и куда-то идти, сыпал незнакомыми именами, говорил о каком-то старшем, видимо, думая, что все еще в Казематах. Его сжигал жар, тело покрывала обильная испарина. Мариан поила его, обтирала разбавленным винным уксусом, прикладывала ко лбу компресс из принесенного Ораной льда.
— Хоук?
Мариан вздрогнула. Кажется, она задремала, сидя в кресле. Сквозь щели в плотных занавесях пробивались бледные рассветные лучи, в комнате стоял тяжелый дух пота, болезни и виски. Самсон смотрелся измученным, но взгляд его был ясным.
— Где я? Ты привезла меня к себе?
— Да. Ты ранен.
Самсон осторожно пошевелился, ощупывая грудь.
— Этот мерзавец полоснул меня ножом и сбежал.
— Кто?
— Какой-то ворюга. Не знаю.
— Забрал что-то?
— Да. Все деньги, что у меня были. И лириум.
Самсон облизнул пересохшие губы.
— Лириум, понимаешь?
Мариан понимала. Все дело в проклятом лириуме. В какой-то момент храмовники становятся его рабами, и тут уже ничего не поделаешь. Нечто подобное она видела в портовых притонах, — когда наркотик уничтожает волю, и все существо зависимого подчинено только одному желанию.
Повинуясь внезапному импульсу, она накрыла руку Самсона своей и ободряюще сжала.
*
К вечеру появился Андерс, с видом настолько отсутствующим, что в другое время Мариан этого бы так не оставила и обязательно вызнала всю подноготную, но теперь она просто провела его к Самсону.
— Сделай все, что нужно.
— Храмовник? — Андерс напрягся. — Что он тут делает?
— То же, что и большинство твоих пациентов. Нуждается в помощи.
— Я очистил рану, — сообщил Андерс спустя полчаса. — И подлатал немного. Он сейчас очень слаб, но жить будет.
Он бросил неприязненный взгляд на Самсона, который тоже не сводил с него напряженных глаз.
— Его лихорадит не только из-за раны. Ему нужен лириум.
Это Мариан знала и так.
— Спасибо.
Она кивнула Оране, чтобы та проводила гостя. Самсон с видимым усилием сел, прикрыв бедра простыней.
— Дашь мне какую-нибудь одежду?
Орана с утра постелила свежую постель и решительно отняла остатки Самсоновых лохмотьев.
— Зачем?
Мариан не без удовольствия оглядела его широкую, поросшую темными волосками грудь, перехваченную бинтом от правого плеча до левой подмышки. С каждым движением под кожей выпукло проступали мускулы.
— А ты как думаешь? Я очень благодарен тебе за заботу, но мне пора.
— Хочешь уйти? Ну что ж, попробуй.
Самсон смотрел на нее исподлобья. Мариан ободряюще улыбнулась. Самсон вцепился в столбик балдахина и с явным усилием встал.
— И идти сможешь?
— Смогу.
Ноги у него дрожали. Простынь, которую он придерживал левой рукой, съехала до лобка. Живот у Самсона был впалый и твердый, как доска. Напрягшиеся мышцы заставили Мариан сладко вздохнуть.
— Я жду. Ты сказал, что можешь идти. Так иди.
Самсон выругался сквозь зубы. Правое колено подломилось, и он рухнул на пол. На повязке расплылась алая точка, и это больше не казалось забавным. Мариан подставила плечо, помогая ему подняться. Их тела соприкоснулись, и она не могла перестать думать, что кроме тонкой простыни на Самсоне больше ничего нет. Почти как в ее сне.
— Придется тебе пока побыть у меня в гостях. Это не страшно, обещаю.
Мариан несла какую-то чушь, удерживая на лице улыбку и надеясь, что похотливое выражение лица не выдает ее с головой. Сейчас Самсон просто нуждается в ее помощи.
— Отдохни, я вернусь позже.
*
Лириум раздобыл Варрик, что было неудивительно. Вряд ли во всем Киркволле отыщется вещь, которую он не смог бы достать.
— Вот это пусть выпьет сейчас.
Варрик выгрузил из кармана склянки, полные лириумного зелья.
— А с этим мне что делать? — спросила Мариан, взвешивая на ладони металлический ящичек. Несмотря на малый размер, весил он прилично.
— Во всяком случае, не пользоваться вместо соли. Чистейшая лириумная пыль. Самсон знает, что с ней делать.
С улицы раздавались монотонные голоса стражи, совершавшей обход. Еще один день погас, уступив место прохладным сумеркам. Орана нагнала Мариан в дверях и скороговоркой сообщила, что в течение дня Самсон вставал, даже смог смыть с себя ночной пот, есть отказался, а сейчас ему стало хуже.
— Я разберусь.
Самсон выглядел неважно. Кожа приобрела землистый оттенок, губы потрескались, вокруг глаз залегли темные круги. Жар вернулся, Мариан поняла это, не успев приблизиться. Она села на край кровати.
— Выпей, тебе станет легче.
Самсон безучастно осушил две склянки. Белки его глаз покрывала сеточка алых прожилок. Кончики пальцев оледенели, тело сотрясала крупная дрожь. Мариан подгребла скомканные одеяла повыше, укутала его поплотнее. Она не знала, как скоро подействует лириум. Может, этого мало и нужно еще?
— Не уходи, Хоук.
— Я никуда не ухожу.
— Полежи со мной.
Мариан охватил озноб, словно лихорадка передалась и ей тоже.
— Хорошо.
Она разделась, сняв с себя все, кроме тонкой камизы. Скользнула под одеяло, успев подумать, какое лицо будет у Ораны, когда та придет проверить больного; плевать на Орану. Она прильнула к Самсону, стараясь согреть, поделиться теплом.
Он обнял ее сзади, хрипло дыша в затылок. Рука его была горячей как грелка с углями и обжигала кожу сквозь ткань рубашки.
Мариан не заметила, как уснула. Во сне Самсон ласкал ее грудь, прихватывая и теребя набухшие соски. Камиза задралась на бедрах, уничтожив тем самым последнюю преграду между их телами. Его вздыбленный член упирался ей в бедро. В сновидениях можно все, решила Мариан, подаваясь ему навстречу, позволяя проникнуть в нее.
Самсон двигался сонно, медленно, не размыкая нежных объятий, целуя Мариан в шею, затылок, щекоча языком мочку уха. Его пальцы на ее бедрах согрелись, но жар никуда не исчез. Словно по его венам тек жидкий огонь.
Мариан повернула голову, чтобы подставить свой рот для поцелуя. Горячие губы, горячий язык. Член, сладко скользящий в ее вагине, тоже был обжигающе горячим.
Это просто лихорадка, нашептывало сознание, но Мариан крепче сжимала веки — «пусть это продлится еще», — ей не хотелось просыпаться, хотелось, чтобы Самсон еще немного ее потрахал. Хотелось растянуть это восхитительное ощущение.
*
Когда Мариан открыла глаза, Самсона рядом не оказалось. На полу валялась скомканная камиза. И хотя Мариан ожидала чего-то подобного, на душе стало мерзко.
— Доброе утро, госпожа.
Мариан оделась, двигаясь как механическая кукла.
— Завтрак, Орана. Принеси в кабинет.
Прошедшие дни расслабили ее. Отвлекли от привычных, ставших повседневными дел, и, быть может, все что случилось, было к лучшему. Обдумав все, Мариан улыбнулась. «Надеюсь, с Самсоном все в порядке».
На столе высилась кипа непрочитанных писем, неподписанных документов. Сверху громоздилась прямоугольная деревянная шкатулка.
— Что это?
Мариан взяла ее в руки, откинула крышку: аккуратно выдолбленные, обтянутые тканью деления, в которых были разложены мерные ложки, оловянная чашка, стеклянная бутыль, воронка. И крохотная колба, наполненная красным искрящимся порошком.
— Господин Тетрас принес. Он приходил вчера вечером, но вы, как бы так сказать… уже легли, — дипломатично сообщила Орана.
Мариан никогда не видела храмовничьего лириумного набора, но безошибочно поняла, что это он. Кончики пальцев едва ощутимо пощипывало, — поднеся ладонь к лицу, Мариан увидела, что они покрыты алой пыльцой.
Все элементы головоломки наконец встали на свои места.
*
— Ты ведь это ищешь? — Мариан, прислонившись к дверному косяку, наблюдала, как Самсон сосредоточенно, дюйм за дюймом, переворачивает свое обиталище вверх дном.
Она осторожно поставила коробку на стол, придерживая ее так, будто внутри таилась змея. Самсон поднял голову. Никто в здравом уме не назвал бы его цветущим, но выглядел он определенно лучше.
— Да. — Он криво улыбнулся. — Дай его сюда, Хоук.
Мариан покачала головой.
— Красный лириум, надо же. Так вышло, что я немного знаю про это дерьмо.
— Ничего ты не знаешь. Отдай его мне. Я хочу наконец убраться из этого поганого города.
Мариан откинула крышку. Стеклянная емкость с красным порошком, такая крошечная, не больше ее мизинца. Так уютно ложится в ладонь. Такая хрупкая, чуть сожми — и треснет, раскрошится в кулаке.
— Все что у тебя сейчас осталось, да, Самсон?
Самсон весь подобрался. Взгляд у него стал мертвый и тусклый. Мариан спрятала руку за спину: пусть возьмет, если сможет. Было настоящим сумасшествием прийти сюда и дразнить его, но ее это не на шутку заводило. Он сделал шаг к ней.
— Я все равно заберу его.
— Осторожно. Я ведь могу и раздавить эту штуку.
Еще шаг. Мариан отступила к стене, сжимая в ладони цилиндрик. И еще один шаг, все, отступать некуда.
— Лириум, Хоук. Он мне нужен. Отдай, и, я клянусь, ты меня никогда больше не увидишь.
Мариан подумала, на что согласится пойти Самсон, чтобы заполучить свое зелье, и терзающее ее возбуждение стало почти болезненным. Ей хотелось нащупать грань, за которую он осмелится шагнуть. Она не особо рисковала, Самсон был все еще слишком слаб, чтобы отнять порошок силой.
«Я могу приказать ему трахнуть меня. Заставить торговать собой за дозу».
Мариан разжала кулак. Ощущение опьяняющей власти исчезло. Зачем она это делает?
— Возьми.
Она вытерла ладонь о куртку, точно надеясь очиститься от грязи. Самсон поймал ее за руку.
Они даже не дошли до кровати. Все случилось быстро. Молча, без единого слова. Самсон обнял Мариан и принялся целовать, прижимая к стене, затем потянул за собой на пол. Они раздевали друг друга, путаясь в рукавах и штанинах, не обращая внимания на жесткие деревянные доски, которые давили в спину.
Когда Самсон овладел ею, Мариан вскрикнула и прикусила губу, подумав, что зря заподозрила Катриэллу в фальши. Ничего общего с их ночным сексом, неторопливым и нежным; теперь Самсон вел себя жестко, если не сказать жестоко, не заботясь, чтобы проникновение было безболезненным.
Самсон подмял ее под себя, навалившись всем своим немалым весом, и долбил грубо и напористо. Он причинял ей боль, и Мариан это нравилось. Она вернула ему эту боль, впившись зубами в плечо и расцарапав спину.
Кончая, она опять укусила Самсона за плечо, чтобы не закричать, и что есть силы вцепилась ему в ягодицы. В ответ, глухо застонав, он поставил ей болезненный засос на шее.
Позже, когда они, наконец насытившись, перебрались на постель, Мариан прижалась к нему и принялась целовать в губы, шею, грудь, осторожно минуя повязку, живот.
— Неужели тебе мало? — Самсон погладил ее по волосам. — Я тебя так выебал, что ты дня два нормально ходить не сможешь.
Мариан засмеялась, и тут же поморщилась. «Да, в этом он прав».
— Это мой способ сказать тебе «прощай».
Но в глубине души она надеялась, что между ними ничего еще не закончилось.
Название: Награда
Пейринг/Персонажи: Карвер/Персик
Категория: гет
Кинки: первый раз, секс в общественном месте
Рейтинг: R
Размер: ~ 1000 слов
Примечания: Что сделала Персик Карверу за сараем старого Барлина
В армию записывают во дворе церкви. Отстояв очередь к столу, за которым сидел седоусый ветеран, и получив латунный жетон на вощеном шнурке, украшенный королевским гербом, и три серебряных на обзаведение броней и оружием, Карвер Хоук спешит домой. Настроение у него восхитительное – он теперь солдат королевской армии, он будет защищать родную страну от чудовищ, и сражаться в одном строю с королем и самим Логейном – героем Дейна. В голове лихорадочно роятся мысли – вдруг король или Логейн заметят его, оценят по достоинству его боевые навыки. Тогда он мог бы стать офицером. А потом и генералом, если повезет. Перспективы открываются настолько радужные, что Карвер на миг останавливается, зажмурившись. Он представляет себя в роскошном доспехе, верхом на гнедом жеребце, толпа вокруг выкрикивает его имя, приветствует его как героя…— Карвер? – женский голос прогоняет радужный морок. Карвер оглядывается и видит рядом дочку пекаря Аманду, которую все называют «Персик». В руках у нее корзинка с булочками.
— Привет, Персик, — говорит он, чувствуя как горячая волна смущения накрывает с головой. – Ты куда?
— Отец велел отнести хлеб в таверну. А тут ты, — она улыбается так, что Карверу становится очень жарко. – Что делаешь?
— Я… — ему приходится откашляться, чтобы прогнать перехвативший горло комок. – Я в армию записался.
— Правда? Это здорово!
— Вот, смотри, — он демонстрирует ей зажатый в кулаке солдатский жетон.
— Какая прелесть! – Персик улыбается еще шире. – Можно я помогу тебе надеть его.
— Конечно, — от смущения Карверу на миг хочется убежать. Но он справляется – заставляет себя разжать ладонь и протянуть жетон Аманде.
Несколько долгих мгновений она разглядывает герб, все так же улыбаясь, а потом делает шаг и, оказавшись очень близко, настолько близко, что Карвер чувствует ароматы ванили и корицы от ее кожи, и осторожно надевает жетон ему на шею, попутно коснувшись пальцами затылка. От этого прикосновения Карвера словно молнией пронзает, дыхание сбивается, а взгляд заволакивает пелена, скрывающая все вокруг кроме лица Аманды, которое так близко, что хочется взять его в руки и целовать эти бледные щеки, покрытые едва заметными веснушками, вздернутый носик и губы, похожие цветом на розы в саду у монны Смит.
Надев на него жетон, она не отступает, а придвигается еще ближе, почти прижимаясь.
— Ты будешь сражаться, чтобы защитить всех нас. И меня тоже.
— Конечно, — едва выговаривает Карвер, окончательно севшим голосом. – Я… Я потому и записался в армию, чтобы ты… Чтобы знать, что тебе ничего не грозит, пока я держу меч в руках.
— Ты мой герой, Карвер Хоук, — ее лицо так близко, что Карверу кажется, будто она его сейчас поцелует. Но вместо этого она хватает его за руку и, оглянувшись, тянет прочь. Карвер следует за ней, словно приклееный и не сразу понимает, как они оказываются за сараем старого Барлина, что торчит посреди улицы.
Персик вешает корзинку с хлебом на торчащую из стены балку, толкает Карвера к стене и в следующий миг прижимается всем телом и приникает губами к его губам. Карвер застывает, ошеломленный. Мысли в голове путаются, сплетаясь в тугой клубок. Он никогда еще не целовался. И ему всегда хотелось, чтобы Персик… И вот она целует его, а он стоит как колода, совершенно одервеневший, и даже не знает что делать. Собравшись с духом, он заставляет себя положить руки ей на талию.
Вздрогнув от его прикосновения, она прижимается еще теснее и ее язык… Создатель милосердный, — думает Карвер, осознав, что Персик засунула свой язык ему в рот. Его обжигает паническая мысль, заставляя отстраниться, уперевшись затылком в стену сарая.
— Что такое? Тебе не нравится? – в ее голосе слышится обида.
— Нет… То есть да. Нравится. Просто…
— Просто что? – в ее взгляде проскальзывает обида.
— Просто я еще никогда… в смысле ни с кем. Ни разу не целовался в общем. И не знаю как это правильно делать. Поэтому я очень боюсь, что тебе не понравится со мной целоваться и ты уйдешь. – выпаливает он, разом растеряв терзавшее его смущение. – Ты мне очень нравишься, Персик. Я думаю, что я влюблен в тебя.
— Ты такой милый, — ее нежная рука ложится ему на щеку. – Не смущайся. Ты мне тоже нравишься. И я никуда не уйду. Просто делай то, что тебе кажется правильным.
На этот раз Карвер сам целует ее, ощущая на языке привкус клубники. Кажется у него получается, потому что Персик судорожно вздыхает и ее пальцы принимаются гладить его затылок и шею. Спустя несколько бесконечных мгновений она разрывает поцелуй и, глядя ему в глаза, берется за завязки его штанов.
В другой ситуации Карвер бы отшатнулся, утонув в смущении, но сейчас ему деваться некуда – спина упирается в занозистые доски сарая. У него в паху пылает пожар, и он в ужасе думает о том, что сейчас Персик увидит его таким, и тогда…
— Не бойся, тебе понравится, — вдруг говорит она, словно прочитав его мысли.
С этими словами она подбирает юбки и, опустившись на колени, извлекает его член, уже напряженный, и осторожно касается его губами.
Задохнувшись от нахлынувших ощущений, Карвер вцепляется пальцами в доски сарая и застывает, потрясенный. Все мысли куда-то исчезают, пока горячий и влажный рот обволакивает его член, скользя языком по стволу. Потом к губам и языку добавляются нежные, ловкие пальцы, обхватывают ствол, гладят набухшие вены. Окружающий мир с грохотом рушится, сжимаясь в одну точку, что находится сейчас у него в паху. Все мысли из головы улетучиваются, смытые мощным потоком, что заполняет, пульсируя, все его существо. Карверу удается продержаться еще несколько мгновений, а потом его накрывает с головой и он перестает осознавать себя.
Когда он приходит в себя, первое что он чувствует – Персик обнимает его. Ее голова лежит у него на плече, а дыхание щекочет шею.
— Это было замечательно, Карвер Хоук, — хрипло шепчет она. – Тебе тоже понравилось. Я знаю.
Карвер сжимает ее в объятиях, не в силах вымолвить ни слова.
— Это только начало. Когда вернешься с войны, тебя будет ждать основная награда. Ты главное вернись, самый храбрый юноша во всем Тедасе.
Я вернусь, — думает обессиленный Карвер, когда она легко целует его в щеку и, подхватив корзинку, исчезает. – Я обязательно вернусь.
Название: Единство
Пейринг/Персонажи: Карвер/Мередит
Категория: гет
Форма: стрип (3стр.)
Кинки: употребление наркотических веществ, одержимость, объектофилия
Рейтинг: PG-13
Референсы/источники:
Предупреждение: Целовать лириумную статую — это вам не фонарь на морозе облизывать — можно и подхватить что-то
Примечания: АУ
@темы: персонаж: Мередит, персонаж: Варрик, персонаж: Карвер, Dragon Age: Inquisition, кинк: грубый_секс, отношения: гет, кинк: вуайеризм, персонаж: Самсон, кинк: первый_раз, персонаж: Хоук, кинк: секс в общественном месте, нет_покоя_грешникам, alliesofall
-
-
19.03.2018 в 00:42Некоторые словечки, по типу "выебал", немного, на мой взгляд, выбиваются из текста, но в остальном очень зашло! Как первый, нежный и усталый секс, так и страстный второй
Название: Награда
Умилительный Карвер
Название: Единство
Грустно-печально и очень жаль Карвера( но артеру сердец, нарисовано здорово
-
-
19.03.2018 в 00:54Очень понравилось по форме и немношк расстроило по содержанию1!, но от этого контраста даже больше зашло
Цвета и текстура
-
-
19.03.2018 в 08:42Награда Прелесть оба! Но Персик кажется весьма искушенной для своего возраста
Единство
Автор, это просто магия какая-то... Ужасно больненько. Но так красиво!
-
-
19.03.2018 в 10:12Награда какой милый, невинный Карвер, которого поймали и злостно совратили
Теперь я понимаю, почему он так спешил из Остагара обратноЕдинство жутко до невозможности, но как красиво! Гипнотизирует - очень сложно отвести взгляд и перестать смотреть.
-
-
19.03.2018 в 13:12Очень мило и горячо! Правда, я не ожидала Карвера-девственника
Название: Единство
Отличный комикс, красивый, романтичный и с привкусом тлена и безысходности. Сирдец автору.
-
-
19.03.2018 в 14:22воу, это круто оО
Падай!
это очень крутой фик, но сюжетная линия там явно преобладает над кинковой)
-
-
19.03.2018 в 21:17Изумительно красивый арт!
-
-
21.03.2018 в 00:09Oriental_Lady, спасибо, нам приятно, что порадовали
Раэлла, спасибо большущее
Doriane_Brain, спасибо вам
Гипнотизирует - очень сложно отвести взгляд и перестать смотреть.
Есть такое, мы сами залипаем)
lysblanche, спасибо, авторам отмеченных вами работ очень приятно).
Achenne, спасибо, приятно).
сюжетная линия там явно преобладает над кинковой)
Есть такое, да)).
Aivika Olivin, спасибо).
-
-
21.03.2018 в 14:53Так, я наконец-то добралась и прочла. Мне не понять прелести Самсона
Из кинков зашел сонный секс, остальное просто не мое.
Спасибо автору, сирдец вам!
-
-
22.03.2018 в 07:31Падай - клевый сюжет, восхитительные детальки и шикарная Хоук.
Награда - такой легкий, такой озорной и такой приятрый. Красота!
А от стрипа я прям ору восторженной чаечкой
-
-
26.03.2018 в 13:34Падай
Неужели есть
больные ублюдкизамечательные люди, которые думают о пейринге Самсон/ж!Хоук?! Очень понравилось их взаимодействие. Хоук, которая знает, чего хочет, и... как она его хочет! Мммм. Спасибо большое! Я не могу внятно, извините.Награда
Ох, какая Персик! И Карвер такой трогательно неопытный! Теплый и горячий текст (так вообще бывает?)
Единство
Замечательный, атмосферный стрип! Офигенные эффекты, ракурсы. Очень здорово!
Команда, вы замечательные!
-
-
27.03.2018 в 16:22трепещет пять платочков, спасибо
КАРВЕЕЕЕЕР
как я вас понимаю, давайте кричать вместе))!
ноунейм, конечно есть
Спасибище от всех нас
-
-
28.03.2018 в 14:41потрясающе круто нарисовано!
-
-
31.03.2018 в 23:21-
-
07.04.2018 в 02:33